style="font-size:15px;"> – Мы делали детей, – призналась Ася.
– Из чегооо?? – голос отца срывался.
– Из себя.
– Вашу мааать!
– Стасик очень горячий, – пролепетала Ася, – по-моему, у него температура. Не меньше 39-ти, – она знала в этом толк, часто простывала, и мама каждый раз качала головой, озвучивая показания градусника, – ну я пойду, меня бабушка ждет.
Несколько следующих лет Ася активно ездила по пионерским лагерям, и со Стасиком не встречалась. Столкнулись лбами только, когда ей исполнилось 14. Стасик оканчивал школу, волосы из белизны ушли в пепел, глаза стали суровее, кожа на лице огрубела и покрылась редкими прыщиками. Они коротко поздоровались, запылали от стыда щеками, и каждый скрылся в своем доме. И уже в студенчестве, когда дачу вынужденно продавали, Ася на несколько часов приехала попрощаться с детством и встретила Стаськиного отца. Он был на новом фольцвагене (Порше по меркам Н-ска), стоял один у калитки, опершись бедром на багажник, курил мальборо. Ася увидела его как будто впервые. Крепкий, невысокий, светловолосый, полысевший посередине, синеглазый, как Стасик. Жутко обаятельный. В потертых джинсах и майке-поло с гольфистом на эмблеме.
– Драсьте, Николай Василич!
– Привет, банда! Ух, красавицей выросла!
Они вдруг тепло обнялись, он расцеловал ее в обе щеки. Ася подумала, что, вероятно, он всегда был мировым мужиком: ни разу не пожаловался на нее родителям, ни разу не отнял ни сливы, ни горох, ни крыжовник, которые она зачем-то воровала у Стасика на даче и была поймана с поличным, не выставил счет за сгоревшую автоплощадку и комнату. Никогда не рассказывал об их проделках своей жене – маме Стасика – высокой отрешенной блондинке, которая редко приезжала на дачу и своими длинными фуксиевыми ногтями не вписывалась в гармонию местных кустов и грядок. Наверное, он ее сильно любил.
– Как Стасик?
– Скоро женится. А ты?
– Я не скоро. Спасибо вам. За все, – голос Аси задрожал.
– Да ладно, все у тебя будет хорошо,– он крепко прижал ее к себе, обдав чем-то гораздо более дорогим, чем одеколон «Спортклуб»4, – ты ведь не девка – огонь!
Глава 7
Это был Диоровский Саваж. Тот, 95-96 года выпуска5. Он обжег ноздри, как только она сняла крышечку. Внезапно, как боль от плетки, перед глазами встала просека с проплешинами щебенки, деревянные щербатые заборы (лезь, не хочу), перекошенные калитки, одна смешнее другой. Их собственная была особенной – в виде домика с треугольной крышей, из серых досок, вымоченных многолетними дождями. Ася часто, теряя под ногами почву, мучаясь от бессонницы, мысленно открывала эту калитку. Входя в нее, перешагивая через тонкий волосок памяти, как Алиса в стране чудес, сразу становилась маленькой. Перед глазами был заросший сад с кустами малины. Вдали – зеленая веранда бревенчатого дома с привидениями. На веранде бабушка, полосатая кошка, запах жареной картошки. А дальше – крыши соседних домиков без удобств, покрытые то рубероидом, то вагонкой, то черепицей – трогательно убогих, совершенно
Одеколон «Спортклуб» – популярный советский одеколон производства «Новая Заря», выпущенный в 1970-е годы.
Диоровский Саваж – Eau Sauvage Christian Dior – одеколон для мужчин 1966 года выпуска. В 1995-96 годы отличался особой терпкостью и букетом.
