строгость Чёрного Паши, который не терпел панибратства и не делал исключения даже для брата своей любимой. Атаман считал: младшие должны помалкивать, а если и говорить, то лишь тогда, когда старшие их об этом попросят. Но Алька всё же встрял:
– Думаю, если мы этих христиан на свободу отпустим, нас вполне могут в святые записать…
Ну и выдал! Чёрный Паша как раз из глечика молоко пил – чуть не подавился: ещё один рыцарь.
С насиженного места в азовских плавнях всё-таки стронулись. Команду собрали небольшую – Батя считал, что большой отряд будет вызывать подозрение у всяких воюющих сторон, война-то продолжалась! – а заодно и попытки с их стороны пустить подозрительных в расход.
Чёрный Паша, как атаман, само собой разумеется, возглавлял экспедицию. Против Катерины Батя в любом другом случае стал бы возражать – с женщиной в походе лишняя морока, – но не посмел. Да она и оказалась проворной, работящей, хорошо готовила и вскоре стала по-своему незаменимой.
Алька пользовался особой симпатией Бати: малец вел себя куда мужественней многих взрослых – не ныл от усталости, был сообразительный, всегда трудился рядом со взрослыми и умел так хорошо упаковывать вещи в дорогу, что к нему за консультацией обращался даже сам Чёрный Паша. Алька с полуслова понимал охотничьи премудрости, которым в свободное время учил его старый следопыт, а потом стал даже таскать Батю на свои "разминки".
– Отец говорил, что без физических упражнений мышцы теряют упругость, а кровь застаивается, природа создала человека для движения, – говорил Алька, заставляя заниматься зарядкой и своего старшего товарища.
Батя потихоньку втянулся. Он поднимал руками огромные валуны; если их не было – крутил над головою тяжелые лесные валежины; стоял, боясь пошевелиться, когда Алька вскакивал ему на плечи, и даже пытался держать юного акробата в стойке на вытянутых руках. У Бати никогда не было своих детей…
Яна взяли с собой в поход, нимало не интересуясь, хочет ли он этого. Само собой разумелось, что иначе и быть не может. Пока он был единственным свидетелем существования духоборов и, по мнению Бати, единственным, кто мог привести к их логову. Если бы Батя только мог догадываться, насколько он был близок к истине!
Постоянные разговоры об алмазах, сектантах, золотых иглах с ядом не могли не разбудить воображение молодого ясновидящего. Однажды он долго смотрел на камни, и опять, как когда-то в замке, в голове его что-то щёлкнуло и возникла не видимая им прежде картина.
Высокая сырая пещера – по стенам кое-где стекали ручейки воды или блестели капли влаги – вела вглубь к мерцающему десятками свечей алтарю, на котором возвышалась огромная скульптура из гладкого белого камня. Бог Арал, догадался Ян.
Голову бога украшала золотая корона с расходящимися в разные стороны золотыми лучами, сплошь украшенная искрящимися цветными алмазами. У подножия скульптуры сгибались в поклонах люди в белых одеждах.
