пролетели быстро; за это время парижане успели освоить новые правила игры. Сначала они неуклюже спотыкались и моргали, с недоверием всматриваясь в этот странный мир, куда, как и всех новорожденных, их втолкнули так стремительно и грубо. А потом научились не вступать с немцами в зрительный контакт и отвечать осторожной улыбкой, когда те смотрели на них. Научились молчать, пока к ним не обратятся. Научились не впадать в ступор при виде немецких солдат, радостно скупающих товары, которые невозможно достать (если только вы не живете в «Ритце»), в то время как простым горожанам приходилось стоять в длинных очередях, чтобы получить паршивую буханку хлеба.
О, на первый взгляд жизнь здесь, в «Ритце», идет как обычно: роскошь и изобилие, изысканные манеры, праздные и не очень праздные разговоры. Но все не так, как обычно, все совсем не так… Да, утренняя газета Бланш по-прежнему разглажена и сложена так, что о ее острые края можно порезаться; газету кладут на серебряный поднос и преподносят вместе с одной розой в вазе. Но сама газета – это немецкая пропаганда, замаскированная под новости, с заголовками, кричащими о победах Германии в Северной Африке, и фотографиями жизнерадостного Гитлера, якобы случайно сделанными в его замке в Альпах. На них фюрер словно позирует для журнала мод. На следующей странице публике услужливо предлагают его любимый рецепт штруделя.
Правда, в «Ритце» по-прежнему всюду растут цветы (похоже, навоз и грязь – единственное, что в наши дни не реквизируют на нужды немецкой армии), но их пышные лепестки и влажные стебли не могут скрыть нацистские флаги. Тихая камерная музыка, всегда звучащая в отеле, не может заглушить резкие немецкие голоса.
Разве что в баре… Бар – это пульсирующее сердце отеля «Ритц». А Фрэнк Мейер – его главная артерия.
Фрэнк был одним из первых, с кем познакомилась Бланш, когда Клод представил ее – зардевшуюся от смущения невесту – своим новым коллегам в далеком 1923 году. Их неожиданная помолвка совпала с тем, что Клод получил работу своей мечты – стал управляющим парижского отеля «Ритц». И когда Клод привел ее сюда, гордый, как индюк, – хотя, честно говоря, она не знала да и до сих пор не знает, чем он больше гордился: своей невестой или отелем, – Фрэнк был там, где всегда, где и должен был быть: за полированной эбонитовой стойкой бара, с шейкером в громадной лапе.
Фрэнк Мейер похож на грузчика: рубленые черты лица, огромные руки, короткая толстая шея. Его волосы всегда как следует смазаны маслом и разделены посередине пробором. За стойкой бара, готовя невероятные опьяняющие смеси, он чувствует себя как дома, но и за его пределами Фрэнк ведет себя так же непринужденно: приветствует своих любимых гостей, как лучших друзей, даже помогает отнести в номера их багаж.
Но Бланш знает истинную причину гостеприимства Фрэнка: этот парень держит игорный клуб за пределами отеля. Гораздо проще принимать ставки подальше от сплетников и пьяниц.
– Так ты и есть его нареченная, – сказал Фрэнк своим громовым голосом, целуя Бланш в щеку, когда Клод представил их друг другу. – Поздравляю! Могу
