с табличкой «Перевал». Вот отсюда я «скатился» в тот рай, который теперь покидаю. Вниз было легко! А вот обратно как-то боязно. Эпоха сменилась. Теперь – мало ли что? Пассажиры сгрудились и что-то тихо, но встревоженно обсуждали. «Совсем, что ли, жизнь переменилась?» Прислушавшись, мы ужаснулись: в тумане свалился в пропасть предыдущий автобус, что шел отсюда. А ведь и мы могли бы, если бы поторопились, успеть на него!
– Может, останешься? – донесся сквозь туман голос Наили.
Услышать такое от нее было волнительно. Я мечтал, вообще, жить на юге – утром выходить на крыльцо и видеть вдали блеск моря, вблизи – цветущие ветки… делать простую работу, а вечером ужинать в оплетенной виноградом беседке, чувствуя, как сладко ломит от усталости тело… Увы. Автобус уже стоял на остановке… он же, возможно, и мой будущий саркофаг. Или – две аварии подряд не бывают? А кто это сказал? Так что общая заминка понятна. Но она не может быть вечной. Пора. Из будки, скрипнув дверью, вышел пожилой водитель в серой рубахе в клетку и сел за руль.
– Ну что, Богун? Едешь? – зачем-то спросил его Влад.
– А куда я денусь? – ответил он зло. Фраза эта была длиннее на несколько слов, которые опускаем. – Ну? Какие планы? – Он обратился к толпе.
– Так какие? Едем! – заговорили мужики.
– Может, останешься? – предложил Влад.
Ценю! Я помотал головой.
– Так едем, Иван Трофимыч, как не едем? – заговорили и женщины, почему-то после мужчин, и полезли в автобус.
– Проводим тебя, – проговорил Митя, и они вошли.
С глухим завыванием одолевали подъем. Все, вроде, дремали. Или просто прятали глаза? Появлялись из тумана острые грани скал, совсем рядом. Неужто так трудно здесь? А ты надеялся – как? Туман стал абсолютно непроницаемым, глухим, сипенье двигателя доносилось еле-еле. Ощущение, что и звуки уходят от нас… или мы улетаем? Мотор, хрюкнув, замолк. А заведется ли? А может, не заведется? Это более безопасный вариант: доползем, осторожненько, на четвереньках. Не принято так, ползком – тем более что в мирное время. Мы – не рабы. Двери с шипением разъехались. Водитель, вышагнув из кабины, закинул руки за голову, несколько раз прогнулся назад, потом огляделся. Ушел в туман. Там глухо ударила какая-то дверь. Станция? Совершенно ее не помню. Все совершенно иначе, чем по дороге сюда. Все понемногу начали выходить, и зачем-то, подражая водителю, приседали, разводили локти, разминались.
Высветился домик.
– Смотри, напряжение какое… – глухо проговорил кто-то в тумане.
Да, свет в окошках был тускловат. Бил озноб. Мы вошли в домик. Лампочки еле светили.
– Все сейчас там! Прожектора подкатили, – пояснил кто-то знающий.
Где – «там»? Я похолодел… А ты думал – отдельная дорога будет тебе? Той же дорогой поедешь! Заодно и увидишь. Водитель грел руки о стакан с чаем. Мне, что ли, тоже погреть?
Вдруг прорезался, приближаясь, какой-то треск. Оборвался. И тишина. В окне появился… белый череп. Мотоциклетная каска! Вошел гаишник в белых нарукавниках. Оглядевшись, увидел водителя, подошел к нему и быстро заговорил. Подслушивать было неудобно
