там, – отмахнулась Ева, – вы меня извините, конечно, но, по-моему, наша начальница мается от скуки.
Наполеонову послышалось – мается дурью.
– И отчего же Алевтина Самойловна скучает? – спросил следователь. – Разве ей нечем заняться? Мне всегда казалось, что собственный бизнес, каким бы он ни был, требует много времени и умственных затрат.
– Требовать-то он требует, – со вздохом согласилась Монина, – но только всем у нас заправляет Павел Антонович Силаев.
– А чем же занимается сама Горшкова?
– Она у нас витрина салона.
– На витрине-то у вас я заметил совсем другой персонаж.
– А, это. Вы имеете в виду Шамаханскую царицу?
– Её самую, – подтвердил следователь.
Губы Евы дрогнули в едва заметной усмешке:
– Вот увидите нашу хозяйку и удивитесь их сходству.
– Неужели?
Ответом ему был кивок.
Наполеонов порылся в памяти, на которую он не жаловался, и не припомнил, чтобы в холле он заметил даму, похожую на куклу в витрине. «Странно», – подумал он, но вслух ничего не сказал.
Наполеонов продолжил допрос:
– Значит, вам, Ева Гордеевна, позвонила Алевтина Самойловна, на ваш, как я понимаю, личный сотовый?
– Да, так и было. – Женщина облизала пересохшие губы.
– И вы поспешили к начальнице?
– А у меня был выбор? – вопросом на вопрос ответила Монина.
– Скорее всего, не было, – согласился следователь. – Дверь кабинета вы закрыли?
– Нет…
– Почему?
– Ну я не знаю… – замялась массажистка, – я никогда не закрываю дверь, если в кабинете есть клиент. Как-то не комильфо оставлять человека взаперти.
– Вы сказали, что никогда не закрывали дверь в кабинете, если там находился клиент.
Монина кивнула.
– В таком случае правильно ли я вас понял – вам приходилось не единожды отлучаться, оставляя клиента одного?
– Да, я же вам уже говорила! – нетерпеливо проговорила Ева.
– То есть заходи кто хочешь и выноси всё, что приглянется?
– Да кому тут заходить-то? – вырвалось у Мониной. – На входе стоит Корней и… – Тут она осеклась, вспомнив о том, что произошло сегодня. – Разве такое могло прийти мне в голову, – промямлила Ева.
– Действительно, нормальному человеку такое в голову не придёт, – согласился следователь.
Ева тихо всхлипнула. И следователь, чтобы не дать ей снова расклеиться, поспешил задать следующий вопрос:
– Как долго вы отсутствовали?
– Я же вам говорила, минут пятнадцать.
– А поточнее?
– На часы я не смотрела. Но сказала Алевтине Самойловне, что задерживаться не могу, так как скоро закончится сеанс у клиентки, что лежит у меня в кабинете, обёрнутая водорослями.
– А что сказала вам Горшкова?
– Да ничего она мне
