кому понадобилось ее возводить? Конечно же, туземцам, которых дурни, монтировавшие здесь маяк, не удосужились посвятить в суть дела. Вот эти туземцы и потрудились на совесть, не пожалев камня, и сооружение получилось массивным и прочным.
Я еще раз глянул на экран и определил, что «Летучий глаз» кружит в дюжине футов над пирамидой. Верхушка каменной громадины была сплошь покрыта ящерицами – это, как пить дать, и есть те самые туземцы. И они, похоже, не скупясь, мечут в моего разведчика камни и арбалетные стрелы.
Я поднял «Летучий глаз» повыше и отвел в сторону и включил контур автоматического возвращения на корабль. Потом отправился на камбуз за крепкой выпивкой. Надо было спокойно посидеть и хорошенько подумать.
Мало того что маяк заперт внутри рукотворной горы, я еще и ухитрился разозлить построивших пирамиду тварей. Нужны железные нервы, не чета моим, чтобы в такой ситуации не притронуться к бутылке.
Вменяемый ремонтник старается держаться подальше от туземцев. Для нашего брата инопланетные разумные сообщества хуже чумы. Антропологи могут с легкостью класть свою жизнь на алтарь любимой науки, а мы категорически не желаем, чтобы нас потрошили и расчленяли. Вот вам причина, по которой маяки обычно ставят на необитаемых планетах. Или в самом крайнем случае выбирают участок, недоступный для аборигенов.
Почему же здешний маяк оказался в пределах досягаемости когтистых туземных лап? С этим вопросом мне еще предстоит разобраться. Но сейчас есть задачка поважней.
В подобных случаях надо первым делом установить контакт. А чтобы установить контакт, надо выучить язык.
Вот тут-то и пригодится давным-давно разработанный мною надежный метод.
«Любопытное ухо», плод моей изобретательской мысли, выглядело как обыкновенный камень длиною в фут. Будет такой лежать на земле, пройдешь – не заметишь. Правда, если он проплывет перед тобой в воздухе… Я отправил штуковину в город ящериц, обнаруженный примерно в тысяче километров от пирамиды. «Любопытное ухо» пролетело со свистом в ночи и приземлилось на берегу грязевого озера, популярного курортного местечка. Днем там отдыхала уйма народу. Утром появились первые купальщики, и я включил запись.
За пять-шесть планетарных суток в банке памяти механического переводчика накопилось достаточное количество диалогов, и я уже понимал отдельные выражения. Все-таки машинная память – громадное подспорье в нашем деле.
Заговорила ящерица – отдаленно похожие звуки мы производим, когда полощем рот, – и другая обернулась на голос. Стало быть, это обращение, что-то вроде «привет, Джордж». Запомним, наверняка пригодится.
Позже в тот день я улучил момент, когда возле «Любопытного уха» остался только один туземец, и прокричал ему: «Привет, Джордж». Динамик исторг соответствующее бульканье, и ящерица обернулась.
Если накоплено достаточное количество точно понятых фраз, механическому переводчику остается
