мне карету без гербов.
– Но все кареты принадлежат наместнику, если не считать королевских, – робко напомнила ей виконтесса.
– Не думаю, чтоб Беллатор не позволил мне взять карету, ведь у него наверняка она не одна, – Амирель ни на секунду не поверила, чтоб брат Сильвера был настолько мелочным.
– Конечно, его честь возражать не станет, – дама сложила перед собой руки, стараясь, чтоб ее поняли правильно. – Но королевский конюшенный сэр Лардин не дает кареты без прямого указания наместника, а я для него никто.
– Опять эти наследственные служаки! – свирепо поморщилась Амирель. – Но вы его предупредите: если карета не будет стоять у восточного портала, когда я спущусь, то разговаривать с ним я буду сама! И не думаю, что это ему понравится!
Она ушла, а виконтесса Парнери в легком недоумении пошла вниз, к кабинету королевского конюшенного. Сэр Лардин, закинув ногу на ногу, сидел в бархатном кресле и с нарочитым вниманием слушал доклад стоявшего перед ним навытяжку главного конюха. На одну из придворных дам, к тому же заплаканную и с красным носом, он демонстративно не смотрел. Кашлянув, та решилась прервать конюха.
– Извините, но наша гостья просила подать для нее к восточному порталу карету без гербов, – громко сказала она, стараясь казаться уверенной и гордой.
– И что из того? – главный конюшенный с негодованием воззрился на нее. – Много тут у нас таких гостий. Всем не угодишь.
Виконтесса чуть прикусила губу. Как ей быть? Этот солдафон все равно не будет выполнять ничьих приказаний, кроме наместника. Но все-таки повторила ее слова:
– В такой случае вам придется самому объясняться с госпожой Амирель.
Результат оказался потрясающим. Главный конюший неловко вскочил, уронив при этом кресло, побелел и с обвиняющим воплем:
– Почему вы мне сразу это не сказали?! – унесся прочь.
Следом за ним, бросив укоризненный взгляд на фрейлину, умчался и главный конюх. Виконтесса, не слишком дружившая с остальными придворными и не знавшая новостей из дворцовой жизни, безмерно удивилась их странному поведению. Разведя руками, отправилась к восточному порталу, откуда должна была выйти Амирель.
Запыхавшийся от быстрого бега королевский конюшенный прибежал к каретному сараю и визгливо приказал:
– Немедленно запрячь четверку вороных в сапфировую карету для госпожи Амирель! – и сам схватился за дышло, выводя карету из сарая.
Услышавшие это конюхи и ожидавшие распоряжений кучера тут же подхватились и через пять минут карета уже стояла там, где было приказано. Сидевший на козлах кучер был бледен до болезненной голубизны и с трепетом ожидал своей пассажирки. О том, что бывает с теми, кто не угодил колдунье, он прекрасно знал.
Довольная быстротой исполнения поручения виконтесса оперлась о протянутую руку лакея и, аккуратно подобрав подол длинного придворного платья, забралась в роскошный, оббитый темно-голубым
