* *
Что-то было не так. Я долго лежала, глядя, как по потолку играют утренние лучи света, и не могла понять, что изменилось. Определенно я не слышала будильника, а по ощущению время было уже выходить из дома.
Когда подняла голову с подушки, замерла. Когда поднялась на локтях, ощутила прилив жара к щекам. Когда спустила ноги с кровати – ледяные мурашки пробежали по телу. Я медленно повернулась на носочках и пошла к шкафу. Предстоящий взгляд в зеркало пугал.
Увидев себя, я задрожала всем телом.
У меня была густая челка, а теперь вместо нее торчали неровные пеньки. С макушки спускались пряди разной длины и едва доставали до ушей, неровные виски топорщились в разные стороны… Затылок был… словно птицу выщипали…
Я выглядела ужасно! Слишком светлые корни обесцветили все лицо. Уши непривычно топорщились. Горбинка на носу казалась объемной, скулы заострились, и глаза стали просто огромными. И я опаздывала на первое занятие, после которого назначен тот самый последний экзамен.
Я зажмурилась, замедляя дыхание, чтобы не дать воли просыпающейся ярости. Грудь сдавило от жалости: «Мои длинные густые волосы! Они были моим богатством!»
Но появиться такой в колледже я не могла. В пижаме, на негнущихся ногах я вышла из комнаты.
– Ой!– неожиданно вскрикнул кто-то рядом.
Это была Джада, которая полуодетая стояла в проеме двери комнаты Игната и, вытаращив глаза, разглядывала меня.
– Что ты с собой сделала?!– заплетающимся языком спросила она.
– По-моему, это мы вчера повеселились,– хохотнул поднимающийся по лестнице Игнат, и сам немало удивленный моей прической.
Мои челюсти сжались помимо воли.
– Вроде ты мне сказала, что Кьени терпеть не может ее рыжие волосы…– покачиваясь, пробормотал Игнат и прислонился плечом к стене напротив.
Он был невменяем. А Джада бледна и, похоже, даже не помнила о содеянном. Но когда услышала о Кьени, тут же приосанилась и кивнула:
– Сестричке понравится… Ну ты не расстраивайся… ик, ой… отрастут же…
Она начала зеленеть и тут же умчалась в сторону душевой Игната. Звуки рвоты раздались слишком явственно, что у меня самой слюна стала какой-то горькой. Но я не поморщилась, а холодно перевела взгляд на брата.
Он смотрел на меня, кривя губы и морщась, будто его сейчас тоже стошнит. Я не отводила глаз, и ждала, когда же он скажет то самое, что сорвет оковы с меня, и я вырву его кадык голыми руками…
– Ну что, пойдешь жаловаться?– гаденько усмехнулся тот и икнул.– У тебя вроде там экзамены…
Уже развернувшаяся внутри черная пропасть тут же захлопнулась. Все мысли закружились вокруг одного: экзамены, итоговый тест, КНИС – свобода.
– Я рада, что вам было весело,– бесстрастно произнесла я, намеренно спокойно поворачиваясь к своей двери и медленно закрывая ее.
«Уродливые души притягиваются. Гамони такая же безжалостная тварь,
