ты перестанешь нести эту чушь?! И прекрати реветь!
А Игнат стоял в стороне и посмеивался.
Слезы текли по щекам, кожа горела огнем, но мои цветы остались живы. Ведь они внутри, и до них никому не добраться…
Почему-то после этого случая меня оставили на несколько дней дома. Ко мне стала приходить одна старая женщина, итальянка Роза. Она проводила со мной большую часть дня, пока папа работал, а Игнат учился, и рассказывала странные истории: о далеких планетах, людях – мужчинах, у которых светились глаза, и о том, что стоит мне еще раз заговорить о тех самых цветах или о крыльях, что-то взять без спроса или солгать, как меня сожжет пламя их глаз. Но не только мне самой стоило опасаться, ведь за мои ошибки жестоко накажут всех родных. Поэтому Роза учила, что нельзя делать никогда любой девочке: смотреть в лица мужчинам без их на то специального разрешения; заговаривать с незнакомцами, пока тебя не спросили; обманывать – это бесполезно, так как у всех у нас есть маленький чип на шее, который следит за этим… и много чего еще.
– Но я смотрю на папу и брата?– удивилась я и поежилась, представив, что они могли жечь меня не только ремнем, но и глазами.– Их глаза могут гореть?
– У людей глаза не горят. Но всем девочкам, женщинам можно смотреть только на родителей, родственников и своих будущих мужей,– улыбнулась Роза.– А на чужих мужчин, и особенно не из нашего рода, – запрещено! Сгоришь! И лучше совсем ни с кем не говорить, пока тебя не спросят…
И это очень напугало. Но мне и самой не хотелось смотреть ни на женщин, ни на мужчин: в их поведении столько странного, иногда неприятного и страшного. И говорила я только по необходимости…
А перед тем, как уйти, Роза заплетала мои длинные волосы в красивые косы и восхищалась их редким цветом. У порога она отпускала мою руку, а затем присаживалась, клала свою большую морщинистую ладонь мне на грудь и шептала:
– Вот здесь у тебя самые красивые цветы. Тебе надо их беречь, любить. Ухаживай за ними, но никогда не рассказывай о них другим… От этого они завянут и погибнут…
«Я обещаю»,– клятвенно кивала я в ответ и целовала эту старую женщину в щеку.
Однажды Роза больше не пришла. От папы я услышала странную фразу: «Сдохла старуха», а потом меня снова отправили в школу.
Однако о тех самых людях, которыми ими вовсе и не являлись, и о правилах поведения с ними, я узнала уже в школе второго года, когда начался предмет «Кодекс и закон хомони».
Это были хомони. Раса, которая переселила нас – людей – на свои пять планет, потому что Земля больше не была пригодна для жизни. Вот у мужчин из этого рода и были глаза с огненно-красным свечением. Преподаватель Ирг Киши Намуро рассказывал и о самих хомони, чем они отличались от нас и двух родственных им рас – гамони и хемани – и какое имели значение. Что их почитали все и безоговорочно исполняли установленные высшим советом правила и законы. Даже они сами.
В шесть лет мне захотелось узнать о той планете, где жили мои родители и брат, – Земле. Ведь я родилась на Тоули и ничего не знала о
