не грозит, вор толкнул старика в плечо:
– Эй, дед, проснись!
Старик медленно поднял голову, отбросил волосы с лица и уставился на Краба. Тонкие губы раздвинулись, обнажив гнилые черенки зубов.
– Ночью на исходе века, темной ночью, верь-не верь, крыса ростом с человека постучалась в мою дверь… – странным свистящим полушепотом проговорил он.
Стихи?!
Толя почувствовал, как по спине побежали мурашки. Не столько от поэтических откровений старика, сколько от татуировки на его предплечье. Она изображала знакомое Анатолию существо с человеческим телом, головой крысы и длинным хвостом-стрелкой. Таинственный знак из кошмаров, непостижимым образом связанный с Тимирязевской.
На циничного Краба ни татуировка, ни стихи впечатления не произвели. Он поводил ладонью перед лицом старика, щелкнул пальцами.
– Ты чего, дед, слепой?
В ответ старик рассмеялся дребезжащим смехом:
– А ты, путник, считаешь себя зрячим? Ошибаешься. Зрячих здесь нет. В странствиях по этому миру обладатели глаз находятся в невыгодном положении. Зрение может обмануть, клянусь хвостом Бафомета. Ты увидишь впереди то, чего нет, и пропустишь за спиной то самое главное, что в конечном счете сожрет тебя. Полагайся на слух и обоняние – самые надежные путеводители по царству крыс.
– Хватит нести чепуху о крысах, батя! – перебил советчика Краб. – Сам-то ты кто и зачем здесь расселся?
Старик встал и гордо выпятил тощую грудь:
– Я – Проводник, а имя мне – Харон.
– Все ясно, – покивал Краб. – Это сумасшедший!
В отличие от Краба, Анатолию было ясно далеко не все. Слепой старик назвался Хароном. Это имя было знакомо Анатолию. Порывшись в памяти, он вспомнил, что читал о Хароне в мифах и легендах Древней Греции. В них Харон был лодочником, перевозившим души мертвецов через реку Стикс, в царство Аида. А куда же провожает гостей слепой, беззубый, явно тронувшийся умом старикан с ожерельем из крысиных зубов?
– Нам надо на Динамо, отец, – произнес Анатолий как можно мягче. – Поможешь выбраться в нужный туннель?
– Ди… Динамо. Динамо, Динамо, – забормотал старик, потирая рукой морщинистый лоб. – Нет здесь такого места, и никогда не было, клянусь глазом крысы. Харон давно живет, Харон точно знает.
– Ну, о Белорусской ты ведь слышал?! – закричал Краб. – Не прикидывайся полным идиотом!
– Белорусская. Гм… Да, была когда-то такая станция, но очень давно. Теперь ее нет.
Анатолия поразило ощущение ирреальности происходящего. Черви, которые взялись неизвестно откуда и загнали их неизвестно куда, старик, утверждающий, что Динамо никогда не существовало, а Белорусская – дело давно минувших дней. Может, шахта воздуховода была порталом, выходящим в параллельное измерение, коридором, ведущим из настоящего в будущее?
– Ну
