ужасное, снова подумал я. – А как же мои?»
Тут я вспомнил отчётливое переглядывание дедули-архимага с Марной в кабинете первого. Однако это «ж-ж-ж…» неспроста.
– Только лишь ведьма может снять проклятье, наложенное на существо, предмет или место, адепту любой другой магии это не под силу. Но… – обвела всех очень серьёзным и пристальным взглядом магистр, – хочу сразу же предупредить. Да, мы сильны. Да, проклятье не снять так просто. Но есть один быстрый и кардинальный метод решения, известный всем – убийство наложившего проклятье. Не снимаются после смерти ведьмы только самоподдерживающиеся проклятья высшего круга, но из вас, – тут она позволила себе чуть усмехнуться, – до таких высот доберутся единицы, и сделают они это далеко не в сих стенах.
«Ого, – покрутил я шеей, – всё серьёзно».
– Да, вас будут бояться в народе, и даже другие маги постараются вас не злить, но всегда помните, что и вы тоже смертны…
Выдержав минутную паузу, дабы все прочувствовали серьёзность сказанного, видимо, во избежание лёгкого головокружения от ощущения свалившейся на них власти, Элеонора Баум с… снова заговорила, только теперь уже совершенно обычным тоном:
– Ну, а теперь откройте тетради, сейчас мы кратко законспектируем, что такое проклятья и чем же они отличаются от любого другого вида магии…
Отложив на потом все эти странности с упорным акцентом на «женственность» проклятий как таковых, я вслед за зашуршавшей листами аудиторией раскрыл тетрадь и принялся конспектировать.
Лекция была длинной и, пожалуй, весьма познавательной. Бешено скрипя магическим аналогом шариковой ручки, я открывал для себя всё новые и новые нюансы магического направления, которому решил себя посвятить.
Во-первых, проклятье может наложить любой, даже не маг. Это так называемые спонтанные проклятья, природу которых в метафизическом плане маги так и не смогли пока до конца выяснить. Но факт оставался фактом: брошенное в сердцах кому-нибудь в спину пожелание несчастья вполне могло при определённых условиях сработать. И сработав, это пожелание оформлялось в пусть слабенькое, но проклятье, со всеми характерными для проклятья признаками и структурой.
Сказанные же перед смертью слова имели куда более серьёзный эффект. Даже исходящие от неумытого крестьянина, они вполне могли стать самоподдерживающимся проклятьем с очень серьёзными последствиями для проклятого субъекта, если умирающий вкладывал в них все оставшиеся у него эмоции и силы.
Правда, в случае с мужчинами шанс этого стремился к нулю, а вот женщины, примерно одна из десяти, могли и припечатать чем-нибудь этаким. Именно поэтому даже в стычках двух не поделивших территории лордов, разоряя поселения друг друга, они старались убивать только мужиков, женское население же лишь грабя и традиционно насилуя. Опять же и половая солидарность – проклятья, навешанные умершими женщинами, далеко не всякая ведьма согласится снять, а иная ещё и от себя добавит чего поубойнее.
