вывалился трудовик и, раздражённо шваркнув створкой об косяк, грубо выматерился.
– Здорова, Юрьич! – поприветствовал я его. А что? Вместе пили? Пили. За жизнь говорили? Говорили. Земляки? Земляки. Ну так и в баню все эти условности! Тем более, мы не на занятии.
– А, Паша, привет!
Увидев меня, Глушаков немедленно посветлел лицом и с чувством пожал протянутую руку. Всё в том же неизменном халате с потёртостями и беретке, он был словно ещё одно напоминание о нашей с ним далёкой Родине. Трудовик! Я понял, что чем дальше, тем более гордо звучит для меня это звание.
Рядом с ним я сразу почувствовал себя комфортней и спокойней. По тому, с какой силой Сергей сдавил мою ладонь, мне показалось, что и он испытывает сейчас подобные моим чувства. Спросил:
– А ты чего такой злой-то выскакивал? Я думал, дверь вместе с косяком вывалится.
– Да надоело всё! – выплёскивая накопившееся раздражение, эмоционально произнёс Глушаков. – Который год зарекаюсь с этим делом связываться, – я понял, что он это про свою работу преподавателем, – да только оставить не на кого, нет желающих! А просто бросить и уйти – так я не такой, по-другому воспитан.
Я ощутил очередной прилив уважения к этому незаурядному человеку.
– Как тебя вообще сюда занесло?
– Долгая история, – отмахнулся Сергей, не желая, видимо, особо распространяться на свой счёт. Задумчиво оглянувшись на дверь кампуса, а затем искоса глянув на меня, он вдруг предложил: – Мож по пивку? В городе, а? Пару-тройку кружечек. Ну и закуски, конечно. Колбаски свиные копчёные, рёбрышки жареные, рыба… О-о, ты не представляешь, какая тут рыба, портовый город же…
От перечисления всего этого у меня мигом потекли слюнки, но я всё же спросил:
– Так ученикам ведь вроде после заката покидать академию запрещено?
– Со мной можно, – Глушаков говорил так уверенно, что я сразу ему поверил. А он добавил: – К тому ж мы тебя переоденем во что-нибудь цивильное. Даже если на патруль наткнёмся, хрен кто догадается, что ты с академии.
И я согласился. Причём не столько ради пива с закуской – хотя некий гастрономический интерес у меня всё же присутствовал, – сколько ради возможности выйти за пределы окружающих академию стен. Оно, конечно, вроде и не запрещал никто, но в одиночку, в незнакомый город, да ещё и с совершенно неизвестным укладом и образом жизни, мне выходить было боязно.
Кроме того, местных денег у меня не водилось от слова совсем. В столовой тут кормили абсолютно бесплатно, одежду и учебники со всеми остальными принадлежностями для учёбы выдали, а просто подойти к той же Марне и задать вопрос про наличие какой-нибудь стипендии я как-то не удосужился. Сразу не спросил, а сейчас ещё и побаивался – больно много за последние дни со мной всякого наслучалось…
О моих финансовых затруднениях Сергею я сообщил, но тот лишь махнул рукой, сказав, что всё за его счёт, ибо он приглашает. Больше причин отказываться я не видел и согласно кивнул головой, после чего Глушаков тут
