что этот эпизод положил начало сложной и опасной цепочке событий, в которых он будет принимать самое активное участие и в которой судьбой ему назначено поставить завершающую точку.) Сам ни к кому не лезу, никого не трогаю, то, что я того парня из 12-й школы положил, – это не в счёт, это просто работа такая была…» Ответа на эти вопросы он найти не мог, сколько ни пытался. Интуитивно он чувствовал, что сегодня это лежит за гранью его понимания, в каких-то глубинах, которые пока недоступны, и жизнь покажет, будут ли доступны когда-либо.
Глава четвёртая
Лёха Хроншин вышел из школы как обычно, с полупустым портфелем в руках, подсчитывая в уме, на сколько и что именно он сегодня продал, сколько надо отдать Косте и сколько останется ему. Получалось совсем неплохо. Как всегда, хорошо шли жвачка и сигареты, девочки с удовольствием брали косметику, колготки и всякие мелочи – заколки, резинки, бижутерию и тому подобные женские прибамбасы. У него было полно заказов на джинсы, которые он уже передал Косте, и оставалось только подождать. После того, как в их городе закрыли толкучку, людям просто негде стало купить хоть что-то приличное, чтобы разнообразить свой гардероб и разбавить то унылое и тусклое барахло, которое выпускала наша лёгкая промышленность. Цены на всё сразу подскочили в разы, спекуляция ушла в подполье – рассосалась по школам, ВУЗам, НИИ, парикмахерским, магазинам и общепиту. Спекуляция в нашей стране была всенародно осуждаема, порицаема и отмечена статьями уголовного кодекса. Сама система нехватки всего и везде, избирательной раздачи, спецталонов, спецзаказов и т. д. и т. п. порождала это явление, называемое во всём мире простым и понятным словом – бизнес. Спекулянтов хоть вслух и осуждали, но знакомством с ними дорожили и втайне гордились. Часто товары просто обменивались на другие товары, услуги и «одолжения». Разве нельзя было назвать спекулянтом театрального администратора, обменивающего билеты на спектакль столичной театральной труппы на пару палок сырокопчёной колбасы или мороженную индюшку у директрисы близлежащего гастронома?
Лёха занимался этим с двенадцати лет. Началось всё совершенно случайно, и он сам не заметил, как постепенно втянулся. Ему нравилось привлекать к себе внимание, нравилось, что его постоянно о чём-то просили, нравилось внимание женского пола к своей персоне. В свои шестнадцать он уже попробовал много такого, о чём и в двадцать не каждый мог мечтать в те годы. Хилый и болезненный мальчик в детстве, он даже остался на второй год в третьем классе, но уже к пятому всё начало нормализоваться, и его потянуло к спорту. Но не тут-то было! Его никуда не брали, а если случайно и удавалось куда-то попасть, то через пару месяцев его отчисляли как бесперспективного, абсолютно бесполезного для тренера, которому нужно было формировать команду. Это сильно травмировало его ещё не окрепшую психику и вызывало чувство отвергнутости и никому не нужности. Поэтому с началом своей «торговой» деятельности он с чувством взятого реванша наслаждался повышенным вниманием к себе. Деньги он тратил, особенно не задумываясь над
