получилось, что в том веке наша маленькая заболочення страна на окраине Европы до такой степени продвинулась вперед во всем, что целое столетие ей не было равных? – она начала свою экскурсию с вопроса.
«Очень грамотно в профессиональном плане», – про себя отметила Марина. Группа – человек пятнадцать соотечественников – заинтересованно ждала ответа.
Ответ голландки был таков: потому что на исторические подмостки, туда, где еще недавно был король со своими идеями власти, войн и захвата чужих территорий, вышел купец. Он стал новым героем, он диктовал, как строить город. Ему не нужны были дворцы, площади и парки. Он хотел удобства и безопасности. У него были деньги, и он получил, что хотел. Больше часа, увлеченные энтузиазмом гида, потомки Петра Первого, любившего этот город, ходили по набережным бесчисленных каналов, рассматривали трехэтажные дома с островерхими крышами и обязательными прочнейшими крюками под ними (купцы хранили товары на чердаках), заходили во дворы некоторых домов, просторные и ухоженные, внимали рассказам о людях, живших в домах. На прощание милая голландка посоветовала всем, кто не был, сходить в Рейксмузеум[14] и обязательно посмотреть «Ночной дозор» Рембрандта:
– Вы увидите кусочек жизни Амстердама того времени и тех голландцев, которые все это построили.
Ее проводили дружными аплодисментами. К Марине подошел один из одногруппников:
– Зашибец тетка. Может, сходим? Я бы тачку взял.
По виду и речи он был типичным «братком», но, как Марина заметила, слушал и смотрел очень внимательно.
– Жили ж люди! – рассказ гида явно задел его за живое. – Деньги, свобода, все в ажуре. Никто не трогал. Но и они не зажирались, как наши. Дворцы им по фигу. А у нас ведь как: бабла навалом, так он Версаль себе бацает.
«И в Версале он был», – про себя отметила Марина.
Его рассуждения были прерваны громкими криками:
– Петро, ты куда делся? Айда по пивку ударим! – к ним приближалась компания гарных хлопцев, без сомнения не раз уже ударявших по пивку в этот день. Марина поспешила ретироваться.
«И правда, что ли, в музей пойти, на магазины денег нет, а там, может, кофе удастся выпить?» – рассуждения, не делавшие честь музейному работнику.
Пошла – и пропала там на полдня. Час просидела перед «Ночным дозором», раздумывая над судьбой картины. Амстердамские стрелки ее отвергли. Рембрандт создал совсем не то, что они хотели, – а хотели они наверняка доску почета народных дружинников. За это самолично выкладывали денежки из собственных карманов. Рембрандт добавил случайных зевак, которые, разумеется, ни за что не платили, какие-то ненужные, на взгляд стрелков, детали. Картина висела где-то всеми забытая, чудом уцелела. Но уцелела! Рукописи не горят!
Марина шла, погруженная в свои мысли, и не сразу до нее дошло, что кто-то обращается к ней по-английски:
– Простите,
Государственный Музей Нидерландов, один из крупнейших художественных музеев мира.
