он. – Страшное…
Через несколько секунд Лаврентьева бросило в жар. Брагин сообщил, что накануне убита жена Сергея Алёна Авилова. «Убийство, естественно, связано с вашей миссией, – говорил Брагин, покашливая. – Вы понимаете, это не что иное, как попытка сорвать экспедицию. Поэтому президент принял решение ничего не сообщать Сергею. Решение трудное, но теперь единственное возможное. Ваша задача – быть рядом с Авиловым и пресекать возможные попытки… ясно, чьи… подбросить ему эту информацию».
Лаврентьев мгновенно вспомнил ресторанного «земляка», и, сопоставив даты, чуть не сказал Брагину, что попытка имела место. Авансом.
– Выполняйте, Дмитрий Викторович, – закончил Брагин. – От вас чрезвычайно много зависит. Удачи!
– И вам не болеть, – машинально сказал Лаврентьев в умолкнувшую трубку.
Глубоко затягиваясь, он выкурил одну за другой две сигареты, прежде чем привёл мысли в порядок.
Приказ руководства – не мидовского, а настоящего – формулировался просто: Лаврентьев поступает в полное распоряжение Авилова, экспедицию которого должен организационно обеспечить, и вливается в команду. Пока Сергей вводил его в курс дела, Дмитрий не верил ушам: от этой истории за версту несло чёрной мистикой. Она выглядела настолько неправдоподобно, что Лаврентьев даже запросил подтверждение приказа – и немедленно получил. Что ж, приказ есть приказ, тем более что снаряжение экспедиции уже поступило, однако ощущение какой-то неправдоподобности не оставляло Дмитрия. Но когда номер Авилова чуть не взлетел на воздух, а взрыв не состоялся только благодаря сверхъестественному чутью Сергея… нет, даже не чутью, а ясновидению… тогда Лаврентьев взглянул на ситуацию по-другому. И вот теперь… «Беда! Боже, скоты, нелюди, женщину-то за что…» Хотя понятно – за что. Увы, Брагин прав: рассказывать об этом пока нельзя, Сергей свихнётся…
Мысли прервало лёгкое звяканье. По коридору шагал парень в униформе отеля, толкая перед собой никелированную тележку с блюдами, тарелками и столовыми приборами. Вот и заказанный ужин.
– Сюда! – позвал Дмитрий.
Он сам не понял, что его толкнуло. Наверно, простое соображение: бережёного Бог бережёт.
– Давай тележку, – сказал он парню. – Я сам отвезу её в номер, заодно разыграю приятелей. Это тебе за труды.
Он протянул бою десятидолларовую бумажку – для непальца сумма немаленькая. Парень заколебался.
– Вообще-то, сэр, у нас так не принято, – промямлил он, глядя в сторону.
– Ерунда, – нетерпеливо сказал Лаврентьев. – Принято всё, за что платят. А тележку потом я выкачу в коридор. Ну, бери.
Парень покачал головой.
– Я сам доставлю ужин, как приказано, – тихо и упрямо произнёс он. – Разрешите проехать, сэр.
Лаврентьев разозлился. Где это видано, чтобы отель-бой перечил клиенту, да ещё отклонял щедрые чаевые? Дмитрий почувствовал, что в нём просыпаются неполиткорректные инстинкты белого человека.
– Ты
