огромного пространства на севере земного шара. Каждый из них жаждал личной свободы и, казалось, добивался ее. Бизнес-класс в самолете, где люди сидели на порядочном расстоянии друг от друга; частный самолет, где соседей не было вовсе; яхта, замок, отдельный пляж – все дальше и дальше от людей, любопытных глаз и все ближе к идеалу, который вдруг оборачивался стремлением к простому одиночеству.
Даренко знал точно, к чему реально стремились эти будущие новоселы. Внешнее расширение пространства необратимо схлопывалось до физических трех аршинов. Город этот должен был стать по существу отдельным автономным государством, которое, чем черт не шутит, может и отделиться, стать независимым и подарить избранным жителям иллюзию полной свободы. В хвосте запятой располагались коттеджи, спроектированные по индивидуальным проектам приглашенных архитекторов. В голове запятой – жилые высотки с апартаментами, полное обслуживание в них должно было создавать ощущение гостиничного номера класса люкс и вечного путешествия по миру.
Границы сужались, и город превращался в закрытый заповедник редких животных.
Умрихину здесь нравилось. Маркин выдел свой офис в паруснике, и даже Ваня, презиравший понты, с любовью выстроил для себя домик возле реки, расположил во дворике модель своего любимого велосипеда, два шезлонга и девушку в бикини. В этот раз Ваня был в ударе и соорудил макет всего города – два на три метра – за девяносто дней.
На весь проект у архитектурного бюро Маркина ушло девять месяцев. Они сидели по ночам и выходным в старом офисном здании на окраине города, отказываясь от реальных заказов ради тендера, в который мало кто из архитекторов верил – ходили слухи, что в конкурентах лондонские студии и бюро, да к тому же угодить Даренко казалось делом безнадежным.
На презентации, впервые за несколько месяцев, Умрихин испытал легкость, как будто только что весь этот город сполз с его плеч и зажил свой жизнью. Стрельба в тире хорошенько встряхнула мозг, и пока Маркин суетился возле плазмы, на которой сменяли друг друга тридэ-модели зданий, он разглядывал макет, представляя в каждом доме тихую спокойную жизнь счастливых людей. В одном из них жила Ольга и маленькая Саша, Александра, Александра Андреева Умрихина. Теперь можно было и помечтать. К тому же Маркин, кинувший все бюро на эту Даренковскую амбразуру, не раз во время их ночных посиделок за архикадом вдруг вскакивал с места, и, сжимая кулаки, говорил – мы выиграем этот долбаный тендер, мы обязательно выиграем, мы всех порвем, мы будем героями с баблом.
Умрихин очнулся с лазерной указкой в руке возле модели многоэтажного офисного здания – высокого паруса, рвущегося пересечь тонкую синюю ленточку реки. Почти всю свою часть презентации он отговорил на автомате, как и раньше в бюро, во время обязательных репетиций.
Умрихин запнулся. Он обвел взглядом всех, сидящих за столом. Даренко
