колдунья живёт!
Вот так. Кровь прилила к лицу Афони. До него дошёл смысл сказанного дедом. Колдунья! Та самая старуха и есть, а никакая не галлюцинация!
Две новости. Одна хорошая: Афоня здоров – никаких галюников. Другая скверная – колдунья! В наше время техники какая-то колдунья? Чушь собачья! Но почему тогда в газетах пишут: «отворот-приворот»? Порча и разная белиберда. Афоня взял себя в руки, выпил. И сказал:
– Дед! Ты прошёл войну и веришь в сказки?
– Потому и верю! У нас на фронте был один такой заговорённый. Лез прямо под пули, и хоть бы хны! Вот ты можешь представить себе такое: Александр Матросов упал на амбразуру и остался жив?
– Чепуха какая-то! – Афоня мотнул головой.
– Чепуха! А вот пули-дуры почему-то не трогали его!
– Да мало ли что? Судьба такая! Или, может быть, немцы пьяные были и как-нибудь пальнули не туда из этой самой амбразуры?
– А как ты себе это представляешь?
– Ну, дулом вниз куда-нибудь направили.
– Ты сам понимаешь, какую муть городишь? Как так, «дулом вниз»? В пулемётном гнезде установлено это самое дуло! Из амбразуры можно только видеть – это, всего-навсего, смотровая щель!
– И что? – тряхнул головой Афоня. – Пули от него отскочили? Или как?
– А вот так! Нас пятеро следом ползло. Я ему орал: «Заткни бушлатом амбразуру!» Так нет, он кинулся грудью. Нам смотреть-то было некогда, высотку надо было брать, мы уж его мысленно похоронили. Глядь, а он опять впереди!
– Везунчик! Бывает, согласен. Никто и не стрелял по нему. Просто очередь рядом раздалась, вот вы и подумали, что из дота палят.
– Умно рассуждаешь! Да только вот немец пленный по-другому вопил. Он самолично расстрелял весь боезапас в грудь нашему «Матросову»! От отчаянья, конечно, куда-то надо было палить! А когда увидел его живым, тотчас обделался.
– М-да, мастер ты оказывается сказки сказывать!
– Вот так, – упрямо продолжал дед, – а мы его ну пытать: «Как мол, так? Ёты-мать! Почему тебя пуля не берёт?» А он молчит, улыбается!
Двадцать лет спустя раскололся. На встрече фронтовиков поддали хорошо, он и ляпнул: «Я ведь, други, заговорённый»! Вот оно как!
– Не понял.
– А что понимать-то? Заговорённый он, и делу конец!
– Заговор что ли знает? Он что, успевал заговор прочитать, пока пуля летит?
– Это ему не надо! Он сразу заговорённый был!
– Слушай, я должен знать про него, да и вся страна тоже! Ведь он скольки кратный Герой Советского Союза? Если он мог сто раз повторять смертельные подвиги!
– Мог, – согласился дед, – и повторял. Только наград высоких не получал. Так, по мелюзге, когда всем давали. Героя ему дали с грехом пополам. Начальству некуда было деваться. Сам Жуков отметил рядового.
– Так он ещё и рядовым был? – взорвался Афоня. – Мастер ты, дед, лапшу вешать! При его заслугах быть рядовым?
– Не будь дураком, Афоня! На фронте
