обмахивала пыль с сундука и резных столбиков кровати, с дубового стола и скамьи, с буфета, где лежали ее лучшие оловянные тарелки. Лишь у Бланш было больше красивых вещей, чем у нее, но теперь они быстро исчезали из Банкуэлл-Хауса.
Поросенка приманили, закололи, и сейчас его кровь стекала в ведро. Скоро надо будет нагреть воду и ошпарить тушу, чтобы легче соскребалась щетина. Еще надо выскрести дочиста кладовку, чтобы там было все готово для засолки кусков еще до начала Рождественского поста. Еще нужно поставить голову вариться в котле на бульон и студень. Чтобы ничего не пропало, даже ножки; они долго не хранятся, их придется раздать помощникам.
У Хепзибы не было никакого желания праздновать; сегодня она проснулась от боли в животе и увидела, что у нее начались месячные. Значит, снова рухнули все надежды на ребеночка. Она все еще переживала из-за дерзких слов Бланш в адрес пастора и размышляла, не взять ли ей на Святки под свой присмотр кузину и ее дочку.
Она поскорее вернулась на кухню, чтобы поторопить слуг, рубивших мясо. У нее были большие планы на свое скромное жилище. Она уже устроила для себя салон с камином и поставит там прялку. Натаниэль держал породистых овец. Надо уговорить его, чтобы он сделал резную дубовую лестницу на второй этаж и оборудовал там несколько комнат. Еще пора поправить соломенную крышу на задней половине дома. Конечно, крепкие сланцевые плиты выглядят красивее, но Нат ворчит, что соломенная крыша спасла его отца и деда в суровые зимы и что с крышей можно подождать. Да и какой толк обустраивать дом, если нет наследника?
Надо бы ей сходить в деревню к знахарке; та продает чай из ягод и листьев и молитвы Непорочной Деве. Она долго колебалась, ведь это паписты обычно молятся Деве Марии. Почему я хожу пустая, а Бланш нет? Хепзи задумалась. Может, если она будет подавать милостыню бедным, молиться три раза в день и соблюдать скромность в одежде, Господь смилуется над ней? Послушание и усердие, возможно, отверзут Его слух к ее мольбам.
В этом доме не будет Рождества, как бы ни сетовал Нат; может, она найдет и другие пути обеспечить себе Его милость… Ох, куда же запропастилась эта соня?
Двумя днями позже Хепзиба и ее служанка укутывали в чистую ткань котел со студнем. Их руки горели от селитры, которую они втирали в окорока, но теперь свинина была засолена и вывешена в кладовой. Хепзиба приготовила студень специально для пастора, тайком от Ната. Когда речь шла о проповедях, он был на стороне Бланш.
– Запомни мои слова, этот старый скряга явится к нам и будет тыкать нас в живот – проверять, ели мы или не ели рождественский пирог, – смеялся он. – Зачем ему наши пожертвования, если он и так раздулся от важности, как мочевой пузырь поросенка?
Хепзи не обращала внимания на слова мужа; она знала, что священник скромно жил в своем домике на церковном дворе. Ее долг поделиться с ним в знак уважения пищей, посланной им Богом.
Пастор Бентли не держал слуг и сам проводил Хепзибу в дом. На его сером, изможденном лице горели страстью и рвением глубоко запавшие глаза. Его жилище напоминало скорее монашескую
