сам.
Варламов повторил манипуляции Болдуина.
– Хорошее оружие, – признал он. – И прицел удобный.
– Ну, на этот раз оптика вряд ли понадобится, – проворчал Болдуин. – Стрельни-ка ещё разок.
Варламов выпустил вторую обойму, свалив на этот раз четыре деревца, так что роща стала походить на лесосеку.
Болдуин махнул рукой:
– Хорошо! А теперь поехали, до темноты на ночлег стать надо.
У Варламова потеплело на душе: в Америке к нему относились со снисходительным пренебрежением, наконец-то дождался похвалы.
Скоро въехали на мост над широкой рекой. «Огайо», – прочитазал Варламов на дорожном знаке. Солнце клонилось к западу, заливая воду красным глянцем. За рекой Болдуин свернул на шоссе поуже, а через полчаса они увидели, что дорогу впереди перегораживает машина.
– Неужели бандиты? – прорычал Болдуин, – Ну, им не поздоровится, у нас два ствола. Целься в людей, а не в машину. Они не выдерживают прицельного огня, уходят.
Он стал притормаживать и облегчённо вздохнул:
– Это полиция. Даже номер знакомый. Сейчас спросим, чего им надо?
Остановились. Подошёл полицейский в кожаной куртке и нагнулся к окну.
– А, Болдуин. Опять на охоту в наши края?
– Привет, Джеф, – протянул руку Болдуин. – Почему дорогу перекрыли, оленей сторожите? У меня лицензия есть, всё путём.
– Нет, – полицейский мельком, но внимательно поглядел на Варламова. – Взбесился тут один. Загрыз двоих в городке и сбежал в поля. Сейчас гонят с собаками, район оцеплен. Придётся подождать, никуда твои олени не денутся.
– Опять чёрное бешенство, – вздохнул Болдуин и обернулся к Варламову: – Давай вылезем. У меня бинокли есть, может, чего увидим.
Забрались по скобам на крышу фургона и сели, свесив ноги. Болдуин положил пистолет рядом.
Полицейская машина и фургон стояли посреди убранного поля, дорога вела к перелеску, за ним вырисовывались синие холмы. Направо и налево уходило красное жнивьё. Пейзаж казался мирным, и странным диссонансом звучал озлобленный лай собак.
– Двух загрыз, – поморщился Болдуин. – Как не уследили? Чёрное бешенство ведь несколько дней развивается. Было время, чтобы его изолировать.
– Близкие пожалели? – предположил Варламов. – И у нас такие случаи бывали.
Болдуин яростно теребил бороду.
– Жалость в нынешние времена дорого обходится… – Он вытянул руку: – Гляди!
От рощи отделилось тёмное пятно. Варламов поднёс к глазам бинокль, и пятно превратилось в человека: согнувшаяся фигура мчалась по жнивью, дико размахивая руками. На мгновение подняла голову, и Варламов содрогнулся при виде серого лица с белым оскалом зубов.
Следом вымахнули собаки – но, расстилались над жнивьём, не могли сократить расстояние до бегущего.
