а ты что ж?
– Так я предлагал лететь дальше, но командир-то – он?
Туполев был раздосадован, но внешне спокоен. Он знал заранее – каких-либо открытий тут не предвидится.
Мотор был сух, маслопроводы целы и герметичны, в баках полно масла.
Принесли тарированные канистры, слили в них из самолетной системы все масло. Его запаса хватило бы с лихвой до запредельной дальности полета.
Больше осматривать было нечего. Комиссия погрузилась на ТБ-3 и улетела. Улетел в Москву и Леваневский.
Ремонт машины много времени не занял, и Байдуков перегнал ее туда же, на Центральный аэродром.
Что теперь? Полет сорван, дело загублено. Экипаж должен рассыпаться и возвратиться к прежним делам. Встревожен ли был Леваневский? Да, встревожен. Но горел жаждой мщения и реванша.
Казалось, после такого вселенского провала уйти бы в тень, осесть на дно, а там уж, если не выдернут, как водится в таких случаях, с пилотского кресла, видно будет.
Но эти химеры ему не грозили.
Сталину, похоже, очень нужен был этот полет. И непременно с Леваневским. Может, хотел приободрить страну? После убийства Кирова – года не прошло – она опять застыла под обложным накатом разоблачений врагов народа и вредителей. Освежающий ресурс челюскинской эпопеи стал постепенно угасать, и трудовому народу нужен был новый заряд веры в доброе грядущее.
Как бы то ни было, Сталин сам пригласил к себе Леваневского, а заодно Байдукова и Туполева.
За столом Молотов, Ворошилов, еще кто-то.
– Как же мы поступим дальше? – спросил Сталин Леваневского.
Вместо прямого ответа Сигизмунд Александрович неожиданно выпалил, видимо, мучительно выстраданную, заранее приготовленную фразу:
– Это вредительский самолет и построил его вредитель, – нажимал он на это страшное слово.
Такого ошеломляющего выпада никто не ждал.
В те годы подобного рода обвинения, не вдаваясь в расследование, могли стоить человеку жизни – Леваневский это превосходно знал и потому не унимался. Ворошилов зло и резко пытался было оборвать его:
– Что ты городишь?
Но тот как ни в чем не бывало рубил до конца:
– Я этому конструктору не доверяю и никогда не сяду в его самолет.
А Сталин, в общем замешательстве, будто ничего не слышал – продолжал ходить вдоль кабинета.
Туполеву стало дурно, ему пришлось оказывать помощь. Леваневский же, чуть поостыв, добавил:
– Нужен другой самолет – многомоторный. Лететь через Арктику с одним мотором слишком рискованно.
Вот это и было самым главным!
Не выброс масла смутил Леваневского в том злосчастном полете, прекратившийся, кстати, еще до разворота на обратный курс, а именно один мотор, когда самолет оказался над вольным простором Баренцева
