не убедится, что ни на полсантиметра выше он уже не прыгнет.
– Ты опять говоришь образно? – вежливо спросила Санька.
– Да, я опять говорю образно. Я, наверно, всегда буду говорить образно и потому смешно. Даже в этом я донкихот. Я… Ты куда, Саня?
– Домой. Спать пора, – сказала Санька.
27
Так получилось, что с наступлением хорошей погоды Гошку отозвали со стана возить картофель из Поповки в Актабар. Первые две машины он отвез по накладным на какую-то овощную базу, а третью машину нагрузили картошкой для детского сада.
Тюлькин, закрывая основной склад, где хранились сало, масло, сахар и другие ценные продукты, сказал стоявшему рядом дяде Леше:
– Вот я тебя уже знаю досконально. Ведь небось опять ночью дрыхнуть будешь?
– А как же? – удивился дядя Леша. – Ночь для того человеку и дадена, чтобы спать. Кто ж ночью не спит? Филин разве.
– «Фи-илин». – Тюлькин протянул через отверстие в специальной фанерке два шнурка, залепил их пластилином и разровнял пластилин большим пальцем. – «Фи-илин», – повторил он, вдавливая в пластилин бронзовую печать. – Пломбу кто-нибудь сорвет, будет тебе филин. Склад не приму.
– Не сорвут. У меня вот соль. – Дядя Леша похлопал по висевшему за спиной ружью.
Тюлькин махнул на него рукой и пошел к машине.
– Я тоже поеду, – сказал он Гошке.
Завскладом всю дорогу острил, рассказывал «медицинские» анекдоты и вообще вел себя так, как будто между ним и Гошкой никогда ничего не происходило и они всегда были лучшими друзьями. Когда доехали до города, Тюлькин стал показывать, куда надо ехать.
– Вот сюда свернешь. Так. Теперь налево. Прямо. Вон видишь ворота. Это и есть детский сад.
Тюлькин вылез из машины и, разминая ноги, не спеша пошел в маленькую калиточку. Вскоре он вернулся с молодой полной женщиной.
– А мы думали, вы уж не приедете, – сказала женщина, отпирая ворота.
– Как – не приедем? Раз Тюлькин сказал – значит, точка.
Женщина отперла ворота. Тюлькин стал на подножку. Остановились у правой стороны дома. У крыльца высокий мужчина в голубой майке, охая и крякая, колол огромные поленья. Увидев машину, всадил в полено топор и, торопясь, пошел навстречу.
– Чего ж поздно-то? – хмуро спросил он.
– Где ж поздно, Петя? У нас рабочий день еще не кончился.
Картошку носили по узкой крутой лесенке в сырой, пропахший плесенью подвал. Тюлькин покрутил носом:
– Смотри, сопреет она здесь.
– Не твоя печаль, – сказал Петя.
Потом он пригласил гостей в дом. Заведующая детсадом и ее муж занимали в доме две комнаты. В первой комнате было тесно от мебели. Слева стоял большой книжный шкаф.
– Все покупаешь книжечки, – усмехнулся Тюлькин.
– Читаем, – сказал хозяин и вышел из комнаты.
Вошла
