целой цепью провалов весной 1927 года, которые выявили действительно слабые места в разведоперациях ОГПУ за рубежом. В марте того года поляки разоблачили агентурную сеть в Варшаве, которой руководил белогвардейский генерал; затем было разоблачено как центр шпионажа советское торгпредство в Стамбуле. В апреле в результате полицейского рейда на советское консульство в Пекине было изъято большое количество шпионских документов, а затем швейцарцы арестовали восьмого члена французской шпионской группы, возглавлявшейся Жаном Креме, высокопоставленным членом французской компартии. В мае была арестована группа австрийских сотрудников министерства иностранных дел за передачу Москве секретных документов. Однако самый тяжелый удар по советской разведке был нанесен в том же месяце британцами, которые по наводке одного информатора организовали массированный налет на офис англо-советского общества «Аркос» в лондонском Сити.
Последствия налета на «Аркос» самым непосредственным образом отразились на Орлове. После того как Стэнли Болдуин, британский премьер-министр, объявил о выдворении из страны персонала как торгпредства, так и советского посольства, парижской резидентуре было приказано взять на себя руководство тем, что осталось от советских разведывательных операций в Англии. В своем «Пособии» Орлов писал, что суть проблемы заключалась в том, что практика размещения резидентур ОГПУ в посольствах и связанных с ними торгпредствах превращала их в громоотводы, когда приходила беда и агентов разоблачали. Провал агентурных сетей приводил к тому, что на головы советских дипломатов обрушивались обвинения в неподобающем поведении, а связанные с ними люди из местных компартий получали ярлыки шпионов, маскирующихся под политическую партию.
«Каждый раз, когда разоблачалась шпионская группа, работавшая на СССР, следы вели прямо в советское посольство со всей вытекающей отсюда враждебной шумихой вокруг, – отмечал Орлов в конце 20-х годов. – Советскому правительству было желательно реорганизовать свои разведывательные операции на территории других государств таким образом, чтобы в случае провала агентов следы не вели в советское посольство и чтобы советское правительство получило возможность отрицать любые связи с разоблаченной шпионской группой»43.
Орлову пришлось самым непосредственным образом столкнуться с этой проблемой, когда в начале 1928 года его направили в Берлин в качестве сотрудника советского торгпредства, которое являлось тогда главной европейской базой растущего аппарата советской внешней разведки.
Глава 3
Дело «Ворма» и новый паспорт
Отправляясь к своему новому месту работы в Германии, Александр Орлов был вынужден оставить заболевшую жену в Париже. Мария приехала к нему позднее в качестве секретаря торгпредства, где ее избрали членом партийного комитета1. Александр Орлов прибыл в Берлин в январе 1928 года вскоре после
