пяти вечера в „Конде“. Или же позвони по номеру AUTEUIL 15–28 и оставь для меня сообщение».
Подписано: «Луки». Это что, уменьшительное от Жаклин?
Я сложил листок, положил его обратно в конверт и отдал женщине за стойкой.
– Извините… Произошла ошибка… Это не мне…
Женщина ничего не сказала и сунула конверт в ящик.
– Давно она тут живет?
Мгновение женщина колебалась, а потом ответила приветливым голосом:
– Ну, что-то около месяца.
– Одна?
– Да.
Похоже, ей было все равно, на какие вопросы отвечать. Женщина выглядела весьма утомленной.
– Большое спасибо, – поклонился я.
– Не за что.
Я предпочел не задерживаться. С минуты на минуту мог появиться этот Ролан. Я вновь оказался на авеню Мен и пошел по ней в обратном направлении. В «Псе-курилке» я заказал еще коньяку. Потом нашел в справочнике адрес «Конде». Оно располагалось где-то в районе «Одеона». Было четыре часа дня, времени хватало. Я набрал AUTEUIL 15–28. Услыхал сухой голос, словно из говорящего будильника: «Вы позвонили на автобазу „Ля Фонтен“. Чем могу служить?» Я попросил Жаклин Деланк. «Сейчас ее нет… Что-нибудь ей передать?» Я уже хотел положить трубку, но все же заставил себя выдавить: «Нет, ничего не нужно, спасибо».
Чтобы понять людей, прежде всего необходимо с максимально возможной точностью определить маршруты их перемещений. Я несколько раз повторил тихим голосом: «Отель на улице Сэль. Автобаза „Ля Фонтен“. Кафе „Конде“. Луки». И, конечно же, Нейи, между Булонским лесом и Сеной, где назначил мне встречу тот тип, чтобы рассказать о своей жене Жаклин Шуро, урожденной Деланк.
Не помню, кто же посоветовал ему обратиться ко мне. Впрочем, неважно. Конечно же, он нашел мой адрес в телефонном справочнике. Я спустился в метро за час до встречи. Ветка была прямая. В Саблон я вышел и прогуливался еще с полчаса. У меня привычка – сначала осмотреться, а потом уж влезать в дело. В свое время Блеман корил меня за это, говоря, что я только теряю время. «Нужно сразу бросаться в воду, а не бегать вокруг бассейна», – твердил он. Я же думал иначе. Не следует делать резких движений: помедленнее, поспокойнее, и духи этого места легко пропустят вас.
В воздухе пахло осенью и деревней. Я шел по аллее, окаймлявшей Ботанический сад, по левой ее стороне, вдоль конной дорожки, где начинался лес. Хорошо, если бы это была просто прогулка!
У этого Жан-Пьера Шуро был какой-то бесцветный голос, когда он позвонил мне и назначил встречу. Он сказал только, что речь пойдет о его жене. Я уже почти дошел; тут представил его, шествующим, как и я, вдоль конной дорожки, выходящим из сада. Сколько же ему лет? По телефону его голос показался мне моложавым, но голоса часто обманчивы.
В какую супружескую драму, в какой кошмар хотел он меня втянуть? Я чувствовал, как меня охватывает уныние; мне больше не хотелось идти на встречу. Я направился через Буа в сторону пруда Сен-Джеймс, к небольшому
