Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
в радости, и в гневе, и огорчённый после неудачи Сёмин никогда не терял собственного лица, достоинства, мог публично сознаться в ошибках, в любой ситуации оставался самим собой, естественным, порой до непосредственности, не опускался до вранья. И еще: он никогда не говорил «моя команда», «я выиграл», не превозносил свою роль в успехах «Локомотива»: «мы» – и точка, а там уж понимайте, как знаете, разбирайтесь, распределяйте лавры сами. И это еще больше сближало его с прессой, с болельщиками, которые вскоре стали просто обожать своего локомотивского вожака. Будучи главным тренером, на публике он никогда не уходил от острых вопросов, но игроков своих при этом в обиду не давал (как им доставалось от него потом в узком «семейном» кругу, другое дело). Родившийся и выросший в суровую послевоенную пору, он, подобно нашим отцам и дедам, привыкшим в годы войны дорожить каждой хлебной крошкой на столе, с таким же благоговением относился… к игрокам. Даже когда всем уже становилось ясно, что тот или иной футболист исчерпал себя, расписался в своей непригодности для больших дел, Сёмин во второй, пятый, десятый раз всё же давал тому шанс, а если в конце концов расставался с игроком, то с долго не заживавшей душевной раной. Недаром звёзды «Локомотива» Сергей Овчинников, Дмитрий Лоськов, Джейкоб Лекхето называли его своим вторым отцом. Южноафриканец признавался, перефразируя Маяковского, что «русский выучил только за то, что им разговаривал Сёмин», хотя и на английском они объяснялись вполне успешно. «Сёмин с Филатовым сделали из меня человека», – таким красноречивым признанием как-то огорошил прессу игрок сборной России Вадим Евсеев. «Юрию Павловичу я благодарен безгранично, – не раз повторял Сергей Овчинников. – Он для меня – второй отец. Даже когда кричит и ругается, воспринимаю это как должное. На родителей ведь не обижаются. Всё, что имею, – благодаря ему. Без него моя карьера вряд ли сложилась бы удачно». Михаил Ашветия после ухода Сёмина в сборную России грустно поведал журналистам: «Я-то думал, что он и в сборной будет, и в «Локомотиве». Я все думаю о Палыче. Мы привыкли друг к другу за два года. Родной человек, очень хороший. А психолог какой!». «Благодаря Сёмину я состоялся как футболист. Такое не забывается», – говорил Дмитрий Сенников. Костариканец Уинстон Паркс, попавший в «Локомотив» после итальянских «Асколи» и «Удинезе», абсолютно не понимавший по-русски, тем не менее утверждал, что нигде не чувствовал себя так комфортно, как в команде железнодорожников. «Мистер Сёмин показался мне очень мягким, душевным человеком, – признавался он. – Скажу даже больше: для меня он как отец родной». А некогда лучший бомбардир «Локо» Олег Гарин, который едва ли не чаще других конфликтовал с Сёминым из-за своего лишнего веса, отступлений от режима, став тренером, неожиданно изрёк: «Всё время, когда Сёмин руководил «Локомотивом», команда была мне так же близка, как и в годы выступлений за неё. На поле мы бились не только за её честь, но и за своего тренера».
Франсиску Лима, ставший, по словам
