шестеренки и раскрашенная жесть. «Шеффилд» был разгневан – я отдал его в чужие руки! Ну ничего, отойдет, успокоится…
Я сунул обрез в кобуру под мышкой, посмотрел на рожи Фурсея и ошеломленных помощников и ухмыльнулся.
– Вот так-то, синьоры. Пуля «дум-дум». Когда нужно – разрывная, а в прочих случаях – бронебойная.
– Какого хрена, морочишь меня?! – взъярился Фурсей.
– Нет. Просто у нас, Забойщиков, есть свои маленькие секреты.
Повернувшись, я зашагал к выходу. Влад топал за мной, его камеры по-прежнему жужжали, так как было им что фиксировать. Запись годилась не только для телерепортажа или отчета властям, но и как свидетельство акции – если работодатель захочет с ним ознакомиться. И впереди нас ждал последний, заключительный аккорд.
Улица была полна народа – вероятно, все местные обитатели высыпали из домов. По-по из спецбригады оттеснили их с тротуара, но люди не рвались громить заведение, не швыряли в окна камни: здесь была не агрессивная молодежь, а отцы и матери семейств, бабушки и редкие дедки, дожившие до пенсии. Над толпой стоял гул:
– Кровопийцы проклятые!..
– Гады, чмо безбожное!..
– Вот и нашлась на них управа! Накрыли гадюшник!..
– Булыга-то, наш Сергей Петрович, расщедрился, Забойщика вызвал…
– Это больших денег стоит!..
– Еще бы! Забойщик – это вам не суки из по-по…
– Сволочи они! Все куплены, от постовых до генералов! Нашу кровь продают и дачи строют!..
– Нинку из пятой квартиры помните? Высосали ее…
– И мальца Андреевых, Лешкой звать…
– И Веруню… три годика малышке… Родители как убивались!..
– А наш Сергей Петрович молодец! Другие-то козлы из ЗАКСа пакет гречки дают да кулек сахара…
– Петрович, он народный радетель… Если голосовать, так только за него…
Влад, не сходя с крыльца, вскинул руки и выкрикнул:
– Правильно, братья и сестры, за него! Ну-ка хором: спасибо, Булыга!
Толпа взревела, как стадо жаждущих слонов, дорвавшихся до водопоя:
– Бу-лы-га! Бу-лы-га! Спа-си-бо! Бу-лы-га! Бу-лы-га!
Магнитофоны и камеры впитали народную любовь и благодарность, заполнив ею магнитные диски. Потом раздался щелчок – Влад отключил аппаратуру.
– Хорошие у нас люди, – с довольной улыбкой молвил он. – Сделаешь им на полушку, а радости на целый рубль.
– Ну, за полушку мы бы и пальцем не шевельнули, и за рубль тоже, – откликнулся я.
– Это гипербола. Фигура речи такая, – сказал Влад и полез в машину.
Я вытащил платок, вытер с лица остатки крови, уселся на место водителя, и мы поехали. Сквозь раздавшуюся толпу по улице Грузинский Вал, затем темными пустыми переулками – к Садовому кольцу, затем по Малой Бронной – в Третий Берендяевский проезд… Мой «жучок»-ишачок машинка невеликая, на двух пассажиров, зато с вместительным багажником и мощным мотором; при нужде на ладони
