вот впереди в сплошной серо-коричневой чаще леса показались первый хвойные деревца. Правда, они начинались не сразу рядом с дорогой, а через несколько небольших полян, отделенных от открытой части местности, где и проходила дорога, кустами и редкими цепочками деревьев. Взмыленный красный Федор взмахом руки подтвердил, что да, туда. С облегчением свернув с дороги (Гридя проверил, чтобы по возможности не осталось следов), они прошли по пожухлой траве через первую – редкую – цепь голых кустов, через прогал с небольшим понижением прошли еще ряд деревьев, и уперлись в сплошную стенку деревьев и кустов, росших уже так густо, что через них даже было плохо видно дальнейший лес. И вроде бы там стоял туман. Странно, и морозец был (хотя сейчас пригрело), и солнце светит, а там туман? Но надо было идти, нашли местечко, где кусты были пореже, и проломились на полянку, саженей десять в ширину и пятнадцать в длину. За ней, снова с понижением, начинался матерый лес, на его границе стояла стенка того странного тумана, из которой совершенно внезапно на них с ревом выскочил… выпрыгнул… вылетело… нечто ревущее и сверкающее огромными светящимися глазищами, и тут на них навалилась невидимая тяжесть, и они только и смогли, что осесть там, где стояли, теряя сознание.
3
Через сколько времени к Николаю Федоровичу начало возвращаться сознание, он определить не смог. На часы не смотрел ни до этого… случая, ни после. Так как сразу после было сильно не до того. Если перед потерей сознания (он это четко помнил) состояние его было нормальным, то сейчас часто и гулко бухало сердце, болела голова, во рту был сушняк, а все тело было как ватное. Зрение тоже прояснялось очень постепенно. Седов выпрямился в кресле, и, отстегивая ремень непослушной рукой, другой рукой так же неловко попытался открыть дверь машины. Щелкнул замок, и полувыйдя, полувывалившись из машины, Седов жадно вдохнул морозный воздух. Здесь (знать бы еще, где) было ощутимо холоднее, но так же по осеннему светило солнце. Нашарив в двери минералку, скрутил крышку с бутылки и сделал несколько жадных глотков. Полегчало. Выпрямившись, он прошел вдоль машины к лесу. Действительно, лес был не тот. Ну, то есть он был таким же осенним, без листьев, но Седов его не узнавал: никакой дороги в лес не было, кусты росли сплошной стеной, перепад высоты за кустами был от силы с полметра, а следы от машины начинались от этих кустов метрах в двух. До этого и трава была не примята, и на лежавшей почти сплошным ковром листве отпечатков шин не было. Все это мозг Николая Федоровича зафиксировал автоматом, видимо, придя в норму. Повернувшись обратно к поляне, Седов снова увидел лежащих людей и сразу вспомнил, что они появились там прямо перед его отключкой. Двинувшись в их сторону (ноги держали еще не очень хорошо), он, хрипло откашлявшись, спросил неровным голосом:
–Ребята, а что это тут сейчас было? Не поверите, в первый раз за рулем сознание потерял.
Подойдя к ним метра на три, Николай Федорович притормозил. Что-то тут было не так. Перед ним было пять человек,
