конкретными планами. Обсуждение презентации длилось до девяти. Мы ругались до изнеможения три часа подряд, но все же нашли несколько удачных решений. Заметив, что творцы все чаще поглядывают на запястья, я решила сделать перерыв до утра. Ну вот, опять будут говорить: «Ей хорошо, у нее нет детей, куда ей спешить? А вот у нас…» Все так. Детей у меня нет.
К вечеру я очень устала. И не от работы. Уходить из офиса в ночь было для меня обычным делом. Я устала держать себя в руках. Мне было все же очень нехорошо после утреннего визита Олега.
Заходить в свою пустую квартиру, что нырять в бассейн с прохладной освежающей водой. Я привыкла к одиночеству, научилась ценить его молчание, его надежность, верность, откровенность. Одиночество – лакмусовая бумажка характера. Если ты выдерживаешь вечер сама с собой наедине, то ты есть, ты существуешь. Ты не распадешься на атомы, не растаешь в тумане, не взорвешься – и выживешь. А если ты выдерживаешь каждый одинокий вечер в течение десяти лет? Может, ты одеревенела? Может, и не жива уже много лет? Ну не жива, так не жива. Это даже к лучшему. Что было бы со мной после такого разговора с бывшим мужем, если бы я до сих пор была как в двадцать пять лет, когда атомная бомба развода упала мне прямо на голову? Наверное, сердечный приступ! А будучи деревянной, я вот хожу, говорю и так далее и тому подобное.
Даже есть хочу, как ни странно. В холодильнике было пусто, почти пусто. С утра остались сыр, колбаса, масло, пачка мюсли, молоко. Все это было не то. Хотелось маленького гастрономического праздника, и я направилась в круглосуточный магазин.
Ужин накрыла в кухне, но со свечами, налила бокал вина, включила телевизор. Потом пошла спать, не потрудившись убрать и вымыть посуду. Еще одно преимущество одиночества. Олег не выносил грязной посуды в раковине, а тем более на столе. Он любил порядок, чистые полы, выбитые ковры, выстиранные занавески, наглаженные рубашки. Мне тоже все это нравилось. Домашнюю работу мы делили пополам: я – готовила, стирала, гладила белье, он – мыл полы, выносил мусор, таскал из магазинов тяжеленные сумки с продуктами. Мы оба любили поесть, и поэтому я научилась хорошо готовить. Котлетки, рыбка, пироги, пирожки, слоеное тесто, дрожжевое, блинчики, оладушки, варенички с картошкой, творогом, мясом, грибами, красные и зеленые борщи, чинахи, солянки… Неужели я все это делала? Когда же успевала?
Моя бывшая свекровь, Ольга Павловна, обожала заскочить к нам на обед. Вспомнив свекровь, я улыбнулась. Она была милой женщиной, теплой, тактичной, возможно, даже мудрой. Меня приняла сразу, и мы успели по-настоящему подружиться за пять лет нашего с Олегом брака. После развода только Ольга Павловна и Карина приходили ко мне. Бывшая свекровь не бросила меня, она стала мне ближе матери. Видела, что со мной творится, понимала, почему я живу на работе, почему перекрасила волосы в белый цвет, почему не плачу, почему перестала смеяться, как раньше.
Тогда Ольга Павловна начала кормить меня блинчиками, зная, что сама себе готовить я не буду. В то время мне пришлось жить в общежитии. У Олега была своя трехкомнатная квартира, но, зная, что
