учителя, втолковывающего материал глупцам, произнес Леопольд.
– Понятно, – вздохнула она и задумалась.
Повисла напряженная пауза.
– Ты, конечно, извини, но зачем вам я? Что, на свете перевелись молоденькие и красивые шлюшки? – ядовито произнесла женщина.
– Ты прекрасна, моя дорогая, – пропел мужчина. – К тому же, не каждой шлюхе можно доверять – а скандалы нам ни к чему. Все мы уважаемые люди.
– Вас бы не уважали, если б знали ваши мерзкие секреты! – не выдержала Рита.
– Быть может, – холодно ответил он. – Хотя у каждого есть свои секреты. Только одни их скрывают лучше, чем другие. К тому же секреты серой массы никому не интересны… Так ты придешь завтра?
– Во сколько? – она снова потерла виски и поежилась – в комнате было прохладно, а она осталась в одном нижнем белье. Рита машинально начала рассматривать свою внешность: несмотря на несчастный вид, фигура у нее была по-прежнему великолепна: стройная, подтянутая, с очень тонкой талией и грудью третьего размера, которая выглядела просто превосходно: словно белоснежное лакомство, увенчанное «клубничками» сосков. Она начала поглаживать себя по талии, крутясь перед зеркалом. Становясь то в анфас, то в профиль.
– В девять вечера, – уже ласковей добавил он снисходительным тоном доброго дядюшки. – Приезжай, мы с женой и Джоном будем тебя с нетерпением ждать!
– Хорошо, – выдавила Рита, и тот час же швырнула телефон на пол, отчего он разлетелся на мелкие части.
Одеваясь к интимному вечеру, она поймала себя на том, что ужасно нервничает. Хотя выглядела она безупречно, как при свете дня, так и при интимном освещении ночных игр сладострастия. Она выглядела младше своих двадцати восьми лет, несмотря на бурную жизнь.
Безупречная кожа, огромные глаза, тонкие, правильные черты лица, идеальная фигура, хрупкая, с женственной грудью. Медово-рыжие волосы спадают мягкими волнами, подчеркивая беломраморное совершенство.
Нет, дело было не в том, что она чувствовала себя недостаточно красивой.
Сама мысль о том, что сегодня вечером к ним присоединится еще один мужчина, доводила до рвотных спазмов. Так как интимные игры между ними троими давно стали для нее просто сексом. Да, это была ее плата за возможность иметь эксклюзивные права на репортажи с модных вечеринок семейства де Ноблэ. Но она с самого начала воспринимала Леопольда, как безумно сексуального мужчину, да и против его жены Элеоноры она ничего не имела. Та была столь податлива и прекрасна, что казалась безусловным и нужным дополнением их секса. Порочная, но удивительно нежная и чувственная женщина.
Но вот этот Джон Вэйд… Сама мысль, что она опять вынуждена продаваться только за то, чтобы иметь возможность работать, делать свое дело, и работать хорошо, без халтуры, доводила ее до бешенства.
Пришла даже мысль, что с этим необходимо кончать, пока это пагубное болото ее не засосало.
