подушку обняв,
женщину будто благую;
вновь одеялом надежд
тель укрываешь сухую,
слог подбираешь, падеж
к новой рифмуемой боли.
Время – дырь крыш залатать.
Снова смиряешься с долей
"ждать, потерять, снова ждать"…
Экскурсия
В душе хлам, кучи слёз,
портреты новых, павших,
сухой, сырой навоз
щедро в неё наклавших,
обитель думных мук,
и склад мечтаний, веры,
сумбур из тысяч штук,
что тут лежат без меры:
мешки обид, ведро
тоски и ран вдобавок.
В столе хранит нутро
план мести с сотней правок.
Чердак, где память ждёт.
Запас петард надежды
в шкафу, где моль и лёд.
Словарь купца, невежды.
Тут мал с весельем ларь.
И липкий рельс перила.
И стали слёзы, гарь
для книг моих чернилом.
Закрытый окон гляд,
а пол – настил земельный.
Все балки крыш скрипят,
держа напор посменно.
У стен всех крас мазки.
Цистерны, бак напалма
тут, сталактит тоски.
За что такая карма?
За прежню жизнь в раю,
с пирами, смехом, горном?
Гляди, в сиим краю
в углах любви иконы!
Тут немощь духа, слабь,
но мощь, коль я любимый,
с просветом ночь, не раб,
и ввек непотопимый!
Исторья так томна.
Ваш ум, уверен, всклочен.
Нет, опись не полна,
но экскурс мой окончен!
Скамейка
Деревьев роль проста -
сводить влюблённых в пары,
как шпалы, длинь моста,
кроватье, дом, гитары,
дыханье в каждом дне,
и грев в печном зигзаге.
И пользу дали мне -
признанье на бумаге
для той, кого нашёл,
взойдя по трапу слева,
кто лучшей из дев, жён
была б женой мне, девой.
Но нет… А, может, да?
В процессе ль древьи кланы!?
Крон штили иль ветра
исполнят божьи планы…
Весь мир – любовный фон.
Леса как не при деле,
но дали
