Он вспомнил разговор в столовой, ему стало неприятно оттого, что он затеял его. Надо было немного подождать, а не лезть так обескураживающее со своими признаниями. Может быть, у него ещё появится шанс. Чувство к ней только усиливалось, он ощущал это физически. Через мокрое окно он посмотрел в глубину сада. Там, в маленьком домике, где жила Флора, мерцал свет. Она не спит? Почему? Или же это просто ночник. Но вдруг свет выключился и зажёгся снова. Флора там была одна, Тамара Константиновна уехала. Ещё раз замигала лампа. Господи, может быть, она его зовёт? Он протёр сонные глаза и снова уставился в ночную даль. Бушующий ветер, шум прогибающихся деревьев и падающей воды создавали сюрреалистическую картину ночи. Наверное, ему всё это показалось. Или это снова его воспалённое воображение. Снова стало темно. Показалось. Конечно, показалось.
Но нет, лампа замигала опять, как далёкая упавшая звезда и он уже не стал гадать. Быстро бросился из дома в сад. Рявкнули собаки из укрытия, но, узнав его, замолчали, не рискнув выбежать под проливной дождь. Прошло не больше минуты, а он уже был весь мокрый. Он взялся за ручку двери садового домика и тихо нажал на неё. Дверь была открыта. Он осторожно вошёл в дом. Свет уже не горел, было темно, но уличные фонари бросали жёлто-сиреневые блики на потолок и на стены.
– Флора, – тихо позвал он её. Она не ответила, он медленно пошёл по коридору. Дверь спальни была слегка приоткрыта. Он легко толкнул её. Флора стояла у окна. Она даже не шелохнулась.
– Флора, – ещё раз позвал он её. Она обернулась и посмотрела на него. Ночной сиреневый свет из окон делал её красивое лицо похожим на фантастическое изваяние.
– Что? – спокойно спросила она.
– Я не могу жить без тебя, Флора. Не прогоняй меня.
– Я думала, что ты уже не придёшь. Я зову тебя третий час.
– Я люблю тебя, Флора.
Андрей Николаевич никогда не думал о том, что это может произойти с ним. Он был влюблён во Флору. Любовь к ней окутала его всего с ног до головы, перевернула всю его душу и заставила по-новому посмотреть на мир. Он хотел быть с ней всегда, ему нравилось в ней всё, он мог часами любоваться ею. В любви она была бесподобна, сдержанная и даже сжатая в обществе, оставаясь наедине с ним, она превращалась в вольную птицу. И не было видно конца её любовных фантазий. Одним словом, одним взглядом, одним движением она легко могла снять с него любое напряжение, нервозность. Думая о ней, он чувствовал, как бурлит кровь в его венах, он чувствовал, как они набухают и как кровь жаждет выхода. Такого с ним не было никогда. Флора была восхитительна, он был невероятно счастлив, что встретил её.
Но любовь была взаимной. И она любила его, может быть, её чувство к нему было немного другим, не слабым, а другим. Она видела в нём надёжного друга, преданного ей. Хотя он был старше ёё почти на двадцать лет, она не признавала за ним менторства и стремилась, чтобы их отношения были абсолютно равноправными. Но вся беда была в том, что виделись они очень редко. Встречи приходилось подготавливать долго,
