прийти в офис вовремя, к началу дневной смены.
– А нужно долго учиться или можно начать сразу отвечать на звонки? – спросила женщина, сидящая в первом ряду. Лодыжки у нее были той же толщины, что и колени. Я хотела сказать ей, что придется пройти множество бессмысленных бюрократических процедур, которые научат тебя идти против инстинкта и слушать, а не советовать. Но я этого не сказала.
– Да, нужно пройти обучение, чтобы подготовиться к тому, что вы можете услышать, – произнесла я. – Иногда поступают звонки от действительно отчаявшихся людей, поэтому нам нужно быть готовыми к чему угодно.
После моего первого собеседования в «Больше некуда» я хорошо подготовилась к следующему и дала на все вопросы психометрических и личностных тестов именно те ответы, которых от меня ожидали. Спрашивали мое мнение обо всем, от абортов до слов смертельно больному другу, который не хочет продолжать лечение. Все это чтобы посмотреть, насколько я беспристрастна, либеральна и способна широко мыслить. Правда заключалась в том, что я пристрастна, но я пошла против своей истинной натуры, потому что от меня хотели не советов, а умения слушать. Только раз я оступилась и произнесла словосочетание «совершить самоубийство». Нам не следовало вообще использовать слово «совершить», потому что оно относится к преступлениям – а самоубийство таковым не является.
Я прошла отбор, а потом началось обучение – по одному дню в неделю в течение почти двух месяцев. Наставницу, Мэри, оказалось легко раскусить. Ее взрослый сын давным-давно покинул родной дом и страну, оставив ее и мужа, который предпочитал проводить время на поле для гольфа, а не с женой. Я чувствовала, что ей пусто, она не видит цели в жизни, и при иных обстоятельствах сразу записала бы ее в кандидаты.
Она заполняла время, оставшееся ей на этом свете, тем, что по-дружески выслушивала жалобы других людей. Фигура у нее была стройнее, чем моя, но Мэри прятала ее под свободной одеждой и следовала девизу времен Второй мировой: «Возьми и почини». Я видела, как она с тихой завистью смотрит на мои модные наряды, и решила рассказывать ей о том, где их покупаю и сколько они стоят.
Мэри почти не пользовалась макияжем, отчего выглядела еще старше, и все инъекции в мире не могли бы разгладить морщины на ее лице. Она даже не красила свои короткие серебристо-седые волосы, словно больше не видела смысла в том, чтобы прилагать усилия. Обдумывая какой-нибудь вопрос или просто глубоко погружаясь в свои мысли, она двигала челюстью влево-вправо, словно ставя на место ослабевший зубной протез. Я предпочла бы умереть, чем стать такой, как Мэри.
Вместе мы пустились в исследование гипотетических глубин отчаяния, чтобы проверить, как много я знаю о различных типах проблем, которые могут обнаружиться у клиентов. Не в моей натуре пытаться подбодрить кого-то или говорить, что я понимаю их чувства, поэтому не пришлось ломать подобную привычку.
Несмотря на преклонный возраст, Мэри легко обманывалась;
