надо сказать, Варлам был близок к реализации своей заветной мечты. Все, что он придумал, мало походило на то, что показывалось на подиумах Парижа, Милана, Нью-Йорка, Токио. Да и в Москве никто до подобного еще не додумался. Основной темой русский дизайнер Кириллов избрал одежду средневековых рыцарей: доспехи, латы, странные сапоги с огромными шпорами. Головные уборы напоминали шлемы, сквозь узкие прорези в которых смотрели на мир глаза длинноногих русских красоток. Варлам уже видел, как будет выглядеть его показ: средневековая музыка, звуки трубы, грохот барабанов, ржание лошадей. Ржание лошадей – так он почему-то считал – должно обязательно присутствовать на его новых показах.
Он сидел перед компьютером, время от времени качал головой, и его длинные русые волосы, собранные в пучок, покачивались, как конский хвост. На экране то появлялись, то исчезали изображения средневековых рыцарей, рядом на столе стоял широкий стакан, до половины наполненный виски. Лед давным-давно растаял, правая рука иногда оставляла мышку, бралась за стакан, и Варлам делал несколько глотков. Его кадык вздрагивал, дергался, как зверек в мешке, и глядя на свое отражение в многочисленных зеркалах, Варлам Кириллов ухмылялся.
Все, кто встречался в агентстве на пути Катерины Ершовой, вежливо ей улыбались, интересовались, как жизнь, как дела. На все вопросы Ершова отвечала однозначно:
– Как всегда. Все в порядке.
Девушки-манекенщицы, или, как сейчас любят говорить топ-модели, раскланивались с Катей предельно вежливо, понимая, что во многом от нее зависит их судьба. Ведь как фотограф снимет, так и будешь выглядеть на страницах журнала. Снимет скверно – никто не станет приглашать, а снимет хорошо – значит, будут заказы, будут поездки за рубеж, появятся деньги.
Ершова вошла в мастерскую Кириллова, широко распахнув дверь.
– Ну, как дела? – сразу же с порога иронично спросила она.
– Да никак, – сказал Кириллов, не отрываясь от экрана компьютера. – Выпить хочешь?
– Нет, не хочу.
– А я вот сижу и пью.
– Что ж ты так, Варлам?
– Что-то не работается. В голове тараканы бегают, шуршат, лапками царапают, а мыслей никаких от их копошения не появляется.
– Если ты будешь продолжать пить, – усаживаясь в кресло и закидывая ногу за ногу, продолжала Катя, – у тебя мыслей и не появится.
– Допью вот это и не буду, – Кириллов качнул головой, указывая на литровую бутыль, до половины налитую виски.
– Ну, если ты это допьешь, то станешь дрова дровами.
– Вот это уж не твое дело. Кстати, когда ты начнешь заниматься каталогом?
– Не знаю, – пожала плечами Катя.
Варлам дернулся всем телом, разворачиваясь вместе с креслом к Кате.
– Ты так быстро утром ускакала, что я даже не успел опомниться.
– Я
