грань, чтобы стать последователем – вот где начнутся настоящие чудеса. Мастер Картен дал уверенность в себе и своих силах, показал пример мужчины, а вот Савва научил быть гибким. Именно из смеси наставлений воина и вора родилось направление, которое выбрал Адрен – охотник. Охотник должен обладать быстротой и ловкостью, иметь чутье, заранее просчитывать ситуацию и быть готовым к разрушению всех своих планов, что случается почти каждый раз. Картен помог ему воспарить, а летая под самым солнцем легко обжечься, особенно когда полет этот только в границах разума. У характера и воли появился противовес в виде чувства меры, и когда Адрену открылось, каких проблем он сумел избежать, доверие ко второму мастеру стало безграничным.
И теперь тот, кто воплощал рассудительность и осторожность, пропал. Источник мудрости, образец для подражания, опора… В груди снова появилось это чувство сосущей пустоты. Юношу повело, и он едва успел ухватиться за край телеги, чтобы не упасть. Мир перед глазами плыл, его мотало. Попытка продышаться не давала результата, приток свежего воздуха еще сильнее раскручивал воронку, которая уже захватила половину естества. Пропали воля, жажда жизни, ощущение собственных границ. Тело казалось убогой клеткой, которую нужно побыстрее сломать во имя свобод от жизненных тягостей, подальше от этого всего. Упасть с телеги и шеей под колесо, ходить далеко не надо, вот оно все, перед глазами. Хрупкий мир, что годами собирался по крупицам, обрушился из-за изъятия ключевого элемента. Если Савва действительно мертв, на кого еще он может опереться в этой жизни? Кто из мужчин способен поддержать и словом, и делом, дать совет и при этом оставить пространство для собственных маневров? Кто умеет «не душить»? Еще слишком многому хотелось научиться, перенять у этого человека. Он не ощущал себя готовым идти по жизни самостоятельно, нет, это место в сердце только для мастера. Адрен ощущал себя маленьким и голым, словно хребет уменьшился в несколько раз. По мере погружения в ощущение безысходности бегущий край мощеной дороги становился все ближе.
Когда точка равновесия была пройдена, левая рука вцепилась в край повозки. Как безвольный наблюдатель Адрен смотрел на руку и не понимал, что происходит. Пальцы ощущали сухую гниль на нижней стороне дерева, доски уже давно пора менять. Да и не только доски, всю телегу пора обновлять, а эту сжечь: это не тот памятник его подвигам, который хотелось бы сохранить. Само ощущение мерзости под пальцами вызывало раздражение, даже умереть нормально уже нельзя! Раздражала дорога, камни, что лежали как буераки, сама телега, которая постоянно била в зад, через копчик и до головы, из-за чего перед глазами постоянно все тряслось. Раздражал скрип колес, запах от коня, сухой холодный воздух из-за которого обсохли губы и покрылись коркой. Любое движения губ вызывало кровоточивые трещины, сраная корка! Сердце начали заполнять раздражение, злость и ярость, они вытеснили сосущую воронку из груди, словно той никогда и не было. Эта телега и ситуация с Саввой
