живи как хочешь, делай что хочешь!». Такое у меня всегда было весёленькое родительское благословение…
С родителями Наташки всё было совершенно иначе. Понятие свободы было заменено на понятие долга и обязательств; кто кому чего должен и обязан распределяла мать семейства. Нужно было придумать и именно ей представить внушительную причину для переезда, способную все долговые обязательства отложить на потом.
Мы сидели и думали. Перебирали разные варианты и тут же их отбрасывали, признавая их неубедительными. В какой-то момент приличные версии кончились, и мы умолкли, про себя обдумывая оставшиеся.
Нашу сумеречную раздумчивость нарушил вернувшийся Жорж.
– Привет! Чё сидим?! Кому молчим?!
Его причудашное приветствие разгладило наши серьёзные лица.
– Привет! А у нас новость! Мы в Москву уезжаем…
– Да ладно! Надолго?
– Пока собираемся насовсем…
– Ух ты! Класс!!! Ну и молодцы!
Ещё один, радующийся этой новости. Я позволила себе быстренько пофантазировать: вот, если бы все умели так радоваться, пусть даже непростым решениям! Мы бы жили все в раю!!
– А что Аркадьевна?
– Только от неё… Благословила…
– Ну понятно… Это ж надо отметить! Я тут творожка вкусного принёс!
Он скрылся на кухне, шурша пакетами. Через минуту вернулся.
– Что это вы такие задумчивые?
– Жор, квартиру нужно будет освобождать, тебе что-то подыскивать.
Он потёр лоб, состроил полусерьёзную мину.
– Ну, решим… разберемся с этим. Это вы от этого напряглись?
– Да нет… – Наташка шумно вздохнула. – Что маме сказать думаем…
– Твоей?!
– Нет, блин! Ейной! – она кивнула в мою сторону. Подколола, по-своему.
– А-а-а-а… понятно… – и опять удалился.
Несколько минут мы провели в молчании, но не в тишине. По квартире разносился весьма своеобразный шорох из неопределённых источников. Мы недоумённо переглядывались. Что там Жорж задумал?
Предугадать дальнейшее, даже вооружившись самым большим воображением, было нереально. В широкий дверной проём неспешной поступью вплыла карикатурно-галантная фигура, одетая в нечто невообразимое и держащая в полусогнутой руке деревянную палочку, по всей видимости, имитирующую мундштук.
– Жора!!!
Мы покатились со смеху. Он напялил на себя старый женский заячий полушубок, изнанкой наверх. Естественно, он был ему мал, рукава заканчивались в районе локтя, да и общий вид был как у подстреленного воробья. Отыскал где-то женскую фетровую шляпу, натянул до самых бровей. Видок был одновременно и юморным, и нелепым.
– Изольда Брондуковская! – пискливо-театральным тенором представился Жора.
