писать про своего папашу. Он – галимая отрава, вот он кто. Хотя, правду сказать, я его толком и не знаю. Этот человек для меня – начальник. Просто начальник.
После контрольной по математике позвонила Лаура. Вечером собираемся у Кипраса: у него будет пустая квартира, потусим по случаю окончания учебного года.
– Он что, всех приглашает? – на всякий случай уточнила я.
– Конечно, всех! Это же Кипрас!
Ну да, Кипрас дружит со всеми, он, как говорится, свой парень. К нему в любой момент можно подойти стрельнуть сигаретку или попросить пару литов, и он всегда без разговоров даст, как будто это само собой разумеется. Еще мне нравится с ним общаться, потому что у него всегда хорошее настроение, и анекдотами он сыплет без передышки – не пойму, как только все это в голове умещается! Правда, с учебой у Кипраса не очень, так что как припрет – просит, чтобы я за него написала сочинение, а математику всегда сдирает у Гинце, причем за все за это нам платит… Не представляю, откуда у него столько денег. Гинце говорит, ему родители отстегивают денежки за отметки: за десятку – сотню, за девятку – девяносто, и так далее. Совсем неплохо!
Но как бы там ни было, именно благодаря Кипрасу я прославилась и теперь пишу сочинения половине класса – всем разные: подстраиваюсь под характер каждого, и, когда дело доходит до расчетов, меня прямо золотом осыпают!
– Эй, ты уснула там, что ли? – взвыла в трубке Лаура. – Идем или нет?
– А папа-мама что скажут?
Пару лет назад, когда мы только начинали тусоваться по-настоящему (без взрослых и торта со свечками), родители прижали Лауру как следует и никуда не пускали. Ее родители вообще как из прошлого века: не пропускают ни одного церковного праздника, по воскресеньям ходят в костел, после мессы у них семейный обед, за столом они крестятся, разговаривают, не повышая голоса, и все такое. Понятно, в классе Лаура чувствовала себя белой вороной, но мы подружились, и я вправила ей мозги. Теперь совсем другое дело.
Врать она научилась просто классически! То говорит: «Занимаюсь допоздна у друзей, потому что у нас одна книга на всех», то: «Ночую у подружки (у меня!), потому что та лежит на смертном одре и некому о ней (обо мне!), бедненькой, позаботиться», и все такое в том же роде.
Я: Так что ты скажешь родителям?
Лаура: Я им уже позвонила.
Я: И что сказала?
Л.: Что бабуля, которой я еду приношу, просила почитать ей вечером Библию.
Я: Сдурела? Сколько времени ты ей можешь читать эту Библию? Час, два?
Л.: Да хоть до ночи! Знаешь, сколько там страниц?
Я: А вдруг они додумаются ей позвонить?
Л.: Не станут они ей звонить, я сказала, что у нее нет телефона, потому что она все равно плохо слышит.
Я: Ага, значит, бабулька глухая? А читать сама не умеет?
Л.: Я сказала, что она плохо видит…
Я: Еще и слепая к тому же!
Л.:
