Ванька не разделял общего умиления, и на лице его не сияла улыбка. От дармового угощения он отказался, что, впрочем, никто не заметил, обнову – новую красивую рубаху – принял с поклоном и запрятал в сундучок, положив себе не надевать её никогда. Молодую хозяйку отныне он видел реже, в основном в столовой, для поручений и мелких нужд у неё теперь была Палаша. Ванька устранился как мог, чтобы ни словом, ни взглядом не напоминать о себе. Но что он мог сделать для усмирения собственных демонов? Ничего. Они пожирали его ежесекундно. Кусок не лез в рот. Парень похудел, глаза потемнели и стали ещё больше, щёки впали. Впрочем, службу свою он исполнял справно, не придерёшься. Да молодой барин и не искал поводов для придирок, вроде как не до того ему было. Обращался со своим молочным братом спокойно и ровно, о вспышке ярости не поминал, словно ничего и не было.
Одна барыня, несмотря на одолевавшую её радость, обратила внимание на бледный вид слуги.
– Ваня, ты нездоров? – как-то во время обеда спросила она.
– Что вы, матушка Елизавета Владимировна, здоров как бык! – не глядя на неё ответил Ванька, ловко меняя тарелки.
– Погоди, не суетись, – остановила она его, задержала взгляд на запавших глазах, дотронулась ладонью до лба. – На тебе лица нет, лоб пылает… Ты точно нездоров!
– Спаси вас Бог, государыня, за ласку, не волнуйтесь попусту за своего холопа, – тихо сказал Ванька. – Студёной водицы попил в жару и занемог чуток, глотку застудил…Ништо! Бабушка Мирониха отвар сделает – всё как рукой сымет.
Елизавета Владимировна провела рукой по его волосам, пригладила:
– Ну, смотри, Ваня, если станет плохо, я тебе лекаря вызову. Глотошная опасной может быть…
– Матушка, не много ли чести! – ухмыльнувшись, подал голос Саша. – Что за беда! Смерд горло застудил… – он покачал головой. – Пройдёт. Настойку крапивную выпьет – и как заново родился!
При этих словах Пульхерия, не поднимавшая взор от тарелки, вздрогнула.
– А вообще, матушка, женить его надо, – Ванька перевёл взгляд на хозяина. – Что смотришь? – опять усмехнулся Саша. – Сколько же тебе холостым быть? Иссохнешь весь… от скуки, вот тут-то чёрная немочь и нападёт! Или нет? Или ты по ночам с девками барагозишь?
– Что вы, барин, как можно! – Ванька стал красный как рак.
– Тогда… теребонькаешь? – хохотнул барин.
– Саша! – возмущённо воскликнула Елизавета Владимировна.
– О чём вы, Александр Андреич, говорите, разве можно так? – Ванька стал ещё краснее, хоть это казалось невозможным. Пульхерия совсем уткнулась в тарелку.
– Учить меня вздумал?! – с грозой в голосе сказал Саша.
– Нет, хозяин, нет, бес попутал, – торопливо ответил парень.
– Поди ко мне!
– Саша, уймись же! – с ещё большим возмущением воскликнула барыня.
– Матушка, не лезьте! – оборвал её сын.
– Я
