style="font-size:15px;"> Мехмет усмехнулся.
– Друг мой, знал бы ты, сколь сильно ты сейчас походишь на своего отца. Ведь ему тоже никогда не были интересны простые задачи. Думаю, он мечтает сделать тебя царедворцем и политиком именно потому, что эта задача почти непосильная. И значит, как раз такая, как ему нравится.
– Быть может и так, друг мой, быть может и так. Не скрою, я не мечтаю походить на отца. И более того, надеюсь, что Аллах великий разрешит мне выбрать в жизни совсем иной путь.
– Так ты не оставил мысли стать художником?
– О нет. Я еще более укрепился в этом желании. Ибо лишь с углем или каламом в руках я чувствую себя нормальным, цельным человеком. Будто лишь рисуя, вижу я мир цветным и ярким, лишь изображая на бумаге обычный цветок, могу уловить его аромат, а попытавшись изобразить прекрасную девушку, могу плениться оригиналом.
– Несчастный! Так тебе еще неведома любовь женщины…
– Увы, это так, мой друг. Но мне снятся сны. Вернее, сон. Он столь удивителен, что моя душа целиком отдается ему, столь ярок, что более похож на реальность, чем настоящая жизнь, и более волнующ, чем самые страстные объятия…
И, не скрывая ничего, поведал Хасан Мехмету о сне и о девушке с прекрасной фигурой и волшебным лицом. Поведал, не стесняясь, и о чувствах, какие вызвала к жизни эта незнакомка.
– Более всего на свете, друг мой, мечтаю я увидеть эту прекрасную пери наяву, мечтаю…
И в этот миг Мехмет перебил друга.
– Аллах всесильный, посмотри, Хасан!
В круг танцующих, освещенная светом очага, вышла девушка изумительной красоты. Была она стройна и высока ростом. Толстые косы спускались по обеим сторонам веселого лица, огромные глаза сияли теплым медовым светом.
– Аллах великий, Мехмет, это она! Она, девушка из моего сна! Или девушка, до странности похожая на чаровницу из моего сна!
– Ну так ступай в круг! Не сиди сиднем! Должна же она увидеть того, кто грезит ею даже во сне!
– Но я же не умею танцевать! И потом – может быть, ей неприятны иноземцы… Или она…
– Хасан, прекрати! Будь мужчиной! Ну чего ты вдруг испугался?
Хасан, похоже, вняв настойчивости друга, но, чуть робея, все же вышел к очагу. Незатейливый мотив сделал свое дело, и вот уже Хасан перестал прятаться за спинами других. Простые движения древнего танца, казалось, пришли сами. Напротив Хасана появилась эта необыкновенная красавица.
Мехмету не было слышно, о чем говорили эти двое, но было отлично видно, как загорелись глаза друга.
– О Аллах милосердный, – пробормотал он, прихлебывая вино, – наконец и Хасан перестал быть затворником!
Мехмет оказался прав. Этот вечер удивительным образом изменил его товарища. Теперь Хасан находил время и для веселых потасовок, и для долгих прогулок с красавицей Наринэ, и для всего того, о чем еще месяц назад даже не думал.
Но,
