Свешниковым они дружили семьями. Контрабандные дела занимали столько времени, что на исполнение других должностных обязанностей его почти не оставалось. В конце лета 1902 года Кунцевич, начал тонкую интригу, результатом которой явилось письмо, направленное начальником Санкт-Петербургского таможенного округа тайным советником Львовским на имя градоначальника в начале 1903 года. В этом письме тайный советник просил передать Кунцевича в полное его, Львовского распоряжение. Начальник сыскной Чулицкий, которого Кунцевич успел сильно заинтересовать в своих успехах на поприще борьбы с контрабандой, должен был эту прошение всеми силами поддержать. «Если удастся, через год отпуск возьму и месяца на три в Ниццу уеду» – мечтал Мечислав Николаевич[4].
Но сладким грёзам сбыться было не суждено – неожиданно Чулицкого с должности сняли. В середине февраля 1903 года руководить столичным сыском был назначен состоящий при Министерстве внутренних дел чиновник для поручений при градоначальнике, надворный советник Владимир Гаврилович Филиппов.
Чины сыскной Филиппова знали не понаслышке. Прежде чем стать чиновником для поручений, он заведовал в градоначальстве судным отделением, которое проводило первоначальную проверку по всем сообщениям о злоупотреблениях чинов полиции. Много столичных полициантов с лёгкой руки Владимира Гавриловича лишились своих хлебных должностей, а некоторые отправились и в места отдалённые. Но надо было отдать Филиппову должное, властью своей он не злоупотреблял, шашкой не махал, всегда внимательно выслушивал и проверял объяснения провинившегося, и, если находил их убедительными, принимал все зависящие от него меры к оправданию сотрудника.
Кунцевичу приходилось пару раз бывать в кабинете Филиппова – не жалуются только на тех, кто ничего не делает. Оба раза надворный советник объяснениями Мечислава Николаевича остался вполне удовлетворён.
На следующей же день после назначения на должность, новый начальник стал вызывать к себе по очереди чиновников для поручений. Настал черёд и Кунцевича.
– Мечислав Николаевич, борьба с контрабандирами дело нужное, и для отечества полезное, – сказал Филиппов, разглаживая на столе письмо Львовского. – Но жалование вам платят не только за это. Как в вашем отделении дела обстоят с расследованием иных преступлений?
– Не хуже, чем у других, ваше высокородие[5].
– Не хуже? Я посмотрел прошлогоднюю статистику. И вот, что получается. Например. Во вверенной вам Васильевской части из восьми тысяч дел, 900, а это более десяти процентов, пошло на прекращение[6], а, допустим в Спасской – из более чем девятнадцати тысяч дел прекращено всего только около четырёхсот.
– Участковые управления так работают, ваше высокородие, большинство прекращённых дел до сыскной и не доходило. А мои надзиратели в процентном отношении раскрывают столько же, сколько и в других отделениях.
– Я знаю, что вы проценты считать умеете. Надзиратели ваши молодцы, стараются. Но вас поставили руководить не только
Подробно о заработках Кунцевича на ниве борьбы с контрабандистами рассказывается в книге И. Погонина «Бриллианты шталмейстера».
Филиппов, имевший чин надворного советника, согласно Табели о рангах должен был титуловаться «вашим высокоблагородием». Но, как говорилось ранее, правила тогдашнего служебного этикета предписывали именовать прямого начальника не по чину, а по классу должности.
По действовавшему тогда уголовно-процессуальному законодательству, дела по которым не было обнаружено лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не приостанавливались до обнаружения этого лица, как теперь, а прекращались. Если лицо находили, такие дела возобновлялись.
