получалось. В мире, где правит угнетение и вражда, сложно найти человека с ярким следом и чистыми помыслами. Принцип соленого огурца помнишь?
– Нет, – ответил Черняев.
– Ну как же! – удивился Максим Анатольевич. – Если свежий огурец кинуть в бочку к соленым, то он тоже станет соленым. Так и здесь. Если ты живешь среди злобы, однажды ты сломаешься, и твоя душа зачерствеет.
Стопин снова сел за стол.
– А нельзя ли было выбрать людей из самого благополучного мира, наделить их своими способностями и направить в миры, где нужно что-то исправить? – спросил Евгений
Евгению казалось, что сейчас он решил головоломку, которая была не под силу тысяче умов.
– Не все оказалось просто, – пояснил Максим. – Были люди, которых искатели приводили из миров, казалось, благоприятных, но как бы ни старались магистры, у проводников не получалось переместить этих людей через Энтеринг. Энтеринг будто считывал вибрацию души-следа и не пускал в мир, где был хаос. И даже сила магистров не могла заставить Энтеринг открыть свой проход.
Максим встал, подошел к кухонной полке и взял лежавшую там пачку сигарет. Достал сигарету из пачки и помял пальцами, чтобы табак начал издавать запах, и поднес сигарету к носу. Евгений подумал, что Максим пытался бросить пагубную привычку курить. Стопин засунул сигарету в пачку, но, поколебавшись, снова достал и закурил. Сейчас он был похож на школьника, который прячется на перемене за углом школы и тайком, пока не видит учитель, втягивает вредный, но сладостный дым.
– И тогда магистр Огня предложил идею, которая, по-видимому, окончательно разрушила без того хрупкие отношения между стихиями, – затягиваясь, сказал Максим. – Обмануть зеркало. Дать ему понять, что душа в человеке должна занять свое место.
– Как именно? – спросил Евгений.
– Совершив грех.
Этих слов Евгений не ожидал.
– Аден думал, что человек, который совершит, пусть и контролируемый стихиями, проступок, позволяющий пройти через Энтеринг, останется прежним. Но он ошибся.
– Принцип соленого огурца?
– Так точно, – кивнул Максим. – После ряда неудач магистры редко проявляли интерес к своему детищу. Они укрылись в своих убежищах и положились на своих последователей и советников, которых когда-то выбрали среди людей, приведенных искателями. Людей со всеми их пороками. Людей со светлыми помыслами, и людей колеблющихся, но готовых совершать поступки.
– Тогда и случился раскол круга? – догадался Черняев.
– Точно сказать не могу, но тот период – самый вероятный вариант. Аден был разочарован, понимал, что все совершаемое напрасно. Видя, сколь тщетны усилия людей что-то изменить, он решил стереть Асилум… – Стопин докурил сигарету. Вид его был озабоченным. Он, видимо, пытался отыскать какое-нибудь оправдание решению Адена. – Стереть и создать новый мир,
