следующего дня жена ушла за покупками, а когда вернулась, принесла с рынка большие красивые яблоки и сливы. Она помыла их и сложила в вазу, которую поставила на стол. Глава семейства забеспокоился: – Откуда яблоки!
– Не переживай, я на рынке купила, – успокоила его жена.
– Какие яблоки красивые.
– Ты вчера хотела, я купила, ешь, – мать пододвинула вазу к дочери.
– О какие красивые, не то, что на нашей даче, – оценил яблоки и сливы сын.
– Да конечно, я тоже так думаю, – грустно сказала мать.
– Пап, как ты думаешь, эти яблоки и сливы лучше, чем те которые на даче растут? – сын протянул отцу яблоко.
Глава семейства с хрустом надкусил белый налив: – Сладкое и без яда, конечно лучше.
Вечером дед сидел за столом и пересчитывал деньги. Прибыль от проданных на рынке яблок и слив была не малая. Дед ухмылялся, вспоминая выражение лица невестки, в тот момент, когда она выбрала яблоки, сложила в пакет и подняла глаза, чтобы расплатиться за покупку. Деньги он с неё взял, приговаривая: – Дружба дружбой, а денежки врозь.
Пересчитанные купюры легли в ларец, ларец спрятан в подпол. Дед вышел в сад. Он прошёл по дорожке, обогнул гору сорняков, полная луна на безоблачном небе светила и освещала каждый куст, каждую ветку, каждый листик. Намётанным глазом дед оценил урожай, прикинул, сколько раз надо будет съездить на базар, какие яблоки продать в первую очередь, а какие попридержать и подождать лучшую цену. Возвращаясь в дом, он споткнулся о сорняки, не добрыми словами вспомнил ленивых внуков, а заодно и сына с невесткой. Сон его был глубоким и спокойным. Утром он доел вчерашнюю гречневую кашу, приготовленную невесткой, предварительно обильно полив её молоком, взял в руку корзины для фруктов, пристроил на плечо стремянку и отправился снимать урожай. Ему надо было поспеть к первому автобусу, чтобы занять место получше. У порога он нагнулся, подобрал с земли сливу, потёр её о рубашку и надкусил, второй раз откусить от сливы ему не пришлось, сад был пуст.
ВИОЛОНЧЕЛЬ
На сцене стоял стул. Он стоял посередине и был хорошо виден из любой точки зала. Зал был пуст, и только присмотревшись можно было увидеть в партере, на самом последнем ряду, сбоку, торчащую из-за спинки впереди стоящего кресла макушку пятнадцатилетней девочки. Девочку звали Айна. Концерт давно закончился, гремя ведрами, по залу, между рядами ходили две уборщицы, они тихо переговаривались между собой, но акустика доносила их фразы в каждый уголок.
– Прима сегодня пела не так как на прошлой неделе, – говорила та, что повыше ростом.
– Виолончелистка, говорят, сменила ухажёра, – откликалась толстая напарница.
– Ей ли не менять!
– Так ведь не красавица, – недоумевала толстая уборщица с щёткой в руках.
– Зато как на сцене сидит! – восклицала высокая уборщица, елозя тряпкой по спинкам кресел.
– Да, сидит как королева, – соглашалась толстая.
– Платьишко
