губы и не способны встретить врага лицом к лицу… Зачем, если достаточно нажать курок пистолета? Прямая речь не в чести – предпочтение отдается аллегориям и эмблемам, ложь окутана метафорами… Просто барокко какое-то! Тела дорожают, души обесцениваются. Царь зверей становится царем вещей. Интеллектуалы пытаются эмансипировать разум, то есть лишить его божественной силы. И в этом смысле Джованни Кавальери – герой нашего времени, хотя на самом деле – позорная версия человека. Мы знали Неллу уродливой, несчастной, но это была настоящая Нелла. И не уродство, а дефицит божественности сделал ее легкой добычей колдуна. Джованни превратил ее в красавицу, однако эта красавица – не Нелла, это подделка, analogia entis[29], и, раз ступив на этот неестественный путь, душа ее естественным и неизбежным образом оказалась во власти дьявола… красавица с ножом! Управлять красотой ничуть не легче, чем повелевать царством…
В зал вошел дон Антонио, и дон Чема умолк.
– Мессер, – проговорил субдатарий, с неглубоким поклоном протягивая инквизитору плоскую черную шкатулку, – вот документы, о которых говорил монсиньор кардинал. К письмам приложены векселя, которые вы можете предъявить нашим агентам в Урбино и Парме. Уверен, вы понимаете, что цель вашей поездки – поимка опасного еретика; содержание же миссии и ее детали, и в этом мы с его высокопреосвященством единодушны, разумно было бы оставить in petto[30]. – Он сладко улыбнулся. – Ну и на прощание помянем великого Помпея: «Navigare necesse est, vivere non est necesse»[31].
Еще раз поклонившись, он вышел из зала бесшумным воровским шагом.
Когда мы спустились к мосту Сант-Анджело, солнце скрылось, пошел дождь.
Трупы преступников, вонявшие на всю округу, с моста убрали – кардинал Альдобрандини, который вдобавок к прочим носил титул коменданта крепости Сант-Анджело, требовал, чтобы мост содержался в чистоте.
Теперь мы ехали не одни – в окружении саксонской дюжины.
Скакавший впереди Капата одним своим зверским видом обращал прохожих в бегство, и вскоре мы без помех добрались до Колизея, откуда рукой было подать до цели.
Монастырь, где находилась Нелла, оказался довольно неказистой постройкой, примыкавшей к церкви Санта-Мария-Нуово, и, конечно, не шел ни в какое сравнение с высившимся напротив, на вершине Капитолийского холма, палаццо семьи Орсини, которые возвели свой огромный дом на обломках древнего театра Марцелла.
Саксонцы спешились под навесом у входа, а нас, дона Чему и меня, пригласили внутрь.
Впереди шла монахиня со свечой в глиняной кружке.
У двери кельи нас ждал дюжий бородач в рясе с капюшоном.
– Navigare necesse est, – сказал он, испытующе глядя на инквизитора.
– Vivere non est necesse, – ответил дон Чема.
«Ночной пес» с поклоном открыл перед нами дверь.
В крошечное окно кельи едва проникал жидкий
Подобие бытия (
В тайне;
«Плыть необходимо, а жить – нет» (
