style="font-size:15px;"> И сам ты красив и хорош,
Когда, поднапрягшись немного,
Ты вспомнил, куда ты идёшь.
В то время менто́вская тема
Была от меня далека,
Я сам был участник богемы,
А, значит, безумен слегка.
С каким-то тупым постоянством
Привыкнув затылок чесать,
О людях искусства роман свой
Сперва я хотел написать –
Как хлопотно это – шедевры
С живых персонажей ваять,
Какие иметь надо нервы,
Чтоб вечно юлить и вилять,
Чтоб в общей рабочей рутине
Заказчик тебя не порвал,
Чтоб в статуе и на картине
Он светлый свой лик узнавал.
Банкиров лепить, депутатов
Поди ты ещё полепи,
При них, если платят, всегда ты
Как пёс на железной цепи.
Ещё я скажу про банкиров –
Для Славки оно не впервой,
Что даже похлеще вампиров
Они выступают порой.
Мол, сделай, слепи, покумекай,
Уж если ты бабки берёшь,
Чтоб я на античного грека,
На Цезаря был бы похож! –
Чтоб эту глубинную правду
Увидел и понял народ!
…В ту ночь на Арбате, как автор,
Я сделал крутой разворот.
Не то, чтоб до Славки раздумал
В конечном итоге дойти,
А то, что мента – вот так юмор! –
Сумел повстречать на пути.
Не в плане какого-то культа
Легавый главней, чем поэт,
«Он даже главнее, чем скульптор», –
Скажу я спустя много лет.
Я шлёпал дорогой прямою,
И парень с поникшей башкой
Внезапно возник предо мною –
Корявый, нескладный такой.
На старой скамейке убитой,
Душой отдыхая от дел,
Он, всеми на свете забытый,
С гитарой в обнимку сидел
И голосом тихим, усталым,
Что впору на месте заснуть,
Не пел, а, скорее, шептал он,
Мусолил какую-то муть.
От мути от этой у многих
То искры в глазах, то круги,
Да сохнут ещё руки-ноги,
И тремор терзает мозги.
Мне было вдвойне интересней
В чужой погрузиться вокал,
Поскольку я сам эту песню
Когда-то давно написал.
Да, с песней такое бывает –
Впадёшь в мимолётную блажь,
И вот уж её исполняет
Неведомый мне персонаж.
Певцы, гусляры, скоморохи,
О них я, как мог, в меру сил,
О
