милая…». «Милая» – вот что не даёт мне покоя. Не то чтобы я была против такого слова, вовсе нет. Но это не похоже на Богдана. Язык его текстов не всегда простой. Например, однажды он писал о чувстве вины. О том, как порой в порыве гнева мы говорим близким людям что-то плохое, а после, когда теряем этих людей, терзаемся, но уже ничего не можем изменить. И вот он писал об этом так: «Если б знать, что жгуты едких фраз и язвительных предложений – виселица для тебя, не для них! И когда-нибудь ты задохнешься в петле сложносочинённой и сложноподчинённой вины».
Я не говорю, что Богдан всегда выражался сложно, но слова «милая» в его книгах уж точно не было. И я не предполагала, что он может сказать такое первой встречной девушке, даже если эта девушка – я. А теперь…
Внезапно сквозь уличный шум прорывается захлёбывающийся вой сирены скорой помощи – самый ненавистный для меня звук на свете. Он прерывает мои раздумья: от неожиданности земля уходит из-под ног, я нечаянно наступаю в лужу, и с ужасом наблюдаю, как пятна грязи расползаются по ноге. Злюсь на себя – прицепилась к какому-то слову, будто заняться больше нечем, и потеряла бдительность!
Ну какое значение имеет это «милая», если дело сдвинулось с мёртвой точки? Главное, что я заинтересовала Богдана. Может, он скоро снова приедет в издательство. Может, в этот раз нам удастся пообщаться подольше. Может, он даже пригласит меня на свидание. Вот об этом и надо было думать.
Продолжая себя ругать, выливаю из туфли грязную воду, а затем открываю сумку, чтоб достать влажную салфетку, и понимаю, что забыла на работе телефон.
Какая же я рассеянная! Теперь придется идти обратно. Единственное утешение – там у меня есть запасная пара обуви и колготок.
Бегом возвращаюсь назад и замечаю на парковке у офиса только одну машину – «Кашкай» Уваровой. Почему-то помощница Влада сегодня задержалась. В голове сразу всплывает эта ужасная сцена в кабинете: Альфия и Майер. Картинки помимо воли скачут перед глазами и сводят меня с ума.
Заскочив в холл, я оглядываюсь по сторонам: никого.
На нашем этаже тоже никого, вот и отлично. Подхожу к своему столу, бросаю забытый телефон в сумку, достаю из нижнего ящика обувь и колготки, а потом направляюсь в туалет.
Заперто. Это какой-то сумасшедший дом! Почему наш туалет снова заперт? Теперь придется идти наверх и надеяться, что не столкнусь с Уваровой. Конечно, мне безразлично, чем она занимается с Майером и даже всё равно, что она поцеловала Богдана, однако я бы предпочла никогда этого не видеть.
Поднявшись на второй этаж, я закрываюсь в туалете. Минут двадцать привожу себя в порядок и только собираюсь открыть дверь, как слышу звонкий окрик Альфии:
– Ма-а-арк!
Что? Марк? Вернулся в офис? Да это настоящая катастрофа!
– Что такое? – недовольно отвечает Майер, а я вздрагиваю, потому как его голос раздается прямо за дверью туалета.
– Мне нужно с тобой поговорить, – Аля уже не кричит, однако я слышу каждое её слово.
– Это
