к тебе полстраны едет, что же нам теперь, с голоду помирать? Всех не пожалеешь, на всех тебя не хватит.
– А вот Его на всех хватало, Он всех жалел, значит, и мы, Его рабы нестоящие, должны всех жалеть. А о хлебе не беспокойся, давай лучше помолимся, Господь и нас с тобой не забудет.
И действительно, стоило старцу помолиться, как тут же кто-нибудь и появлялся. Еды принесет и спрашивает меня, что, мол, еще из продуктов прикупить. Я тут же списочек составлю. Хочется, конечно, побольше всего заказать, да бесполезно, через пару дней опять «на молитву становись», есть-то что-то надо.
У старца была привычка вставать в три часа утра. Мы с ним вдвоем спали на надувном матраце. Дед маленький был, я у него в ногах помещался. Проснется утром и меня ногой будит:
– Вставай, Витенька, молиться надо.
– Я не монах, сам и молись, я на кухню пойду досыпать.
– Нет-нет, Витенька, я молиться буду, а ты только покади.
Я кадило разожгу, а отец Никита кадит, да так, что дым глаза ест, и начинает записки читать. Он их уже раз по сто прочитал, а все читает и читает. И так каждую ночь. Думаю, что делать? Замучает меня старик. Стал я потихоньку от него записки прятать и во дворе сжигать.
«Да ты не смотри на меня так, – это он мне, – я уже в этом давно покаялся. Ты сам попробуй со святым человеком пожить, с ума сойдешь».
Бывали мы с ним в Москве в разных храмах, в основном отцы плохо нас принимали. Ревность начиналась, старца многие верующие знали, и как увидят, так и бегут к нам, а отцам обидно было. Вот только к отцу Т-ну в Ср-ский монастырь приедем, ему докладывают, он сразу к нам. В первый раз подошел к старцу, ему руку поцеловал и мне. Я не ожидал такого и потом всякий раз за старчика прятался, чтобы у меня руки не целовали.
При мне посещал старца, уже покойный, отец Иероним из Санаксар. Я их тогда никого не знал, это потом уже в книжках на фотографиях узнавал и по подписям имена запоминал. Четыре месяца я вместе с отцом Никитой прожил, и собрался он помирать. Послал меня отправить телеграммы по девяти адресам, чтобы приехали к нему те, с кем он еще в горах Абхазии в пятидесятые подвизался. Перед смертью его парализовало на левую сторону. Я прихожу с рынка, вокруг него бабки сидят плачут. Он меня увидел, обрадовался:
– Как хорошо, что ты пришел, гони их всех, не хочу при них умирать.
Я его еще в туалет успел сводить, в постель уложил. Лежит он, и представляешь, в этот самый момент к нам приходят и говорят, что деду паспорт принесли, первый в его жизни паспорт. Он ведь все по горам да по квартирам чужим жил, паспорта своего никогда не имел. Я говорю:
– Батюшка, паспорт тебе принесли, что с ним делать?
Старчик усмехнулся:
– Да зачем он мне теперь, Витенька, брось его, мне уже на небесах прописка нужна.
Так он к нему и не притронулся. Потом замолчал, вздохнул и словно уснул.
Отец Никита так выбрал момент послать вызов на похороны, что никто из его друзей уже не застал старца в живых. Приехали семь
