Сынок! В Москве живёт. Граматна-а-ай! Служба у него высокая! – Старушка повеселела, глаза заблестели, щёки зарумянились, она заулыбалась щербатым ртом, приосанилась. – Квартира большая у него. Рассказывал, что и для гостей комнатка имеется, во!
– Давно одна-то живёте, Лидия Михайловна?
– Давно! Годков десять уже. Сынок как уехал в Москву, так однажды только и прилетал, вещички свои кое-какие подсобрал, денег дал на новый холодильник. Так и лежат денюжки его. Зачем он мне новый – одной-то! Туды и класть нечего. Чё мне надо? Молочка немного да колбаски чуток. А денюжки внучку берегу. Вот как приедет в гости, так и подарю ему. С пенсии добавляю по сотенке, вот и копится подарочек! Обрадовается внучок! Он уже в школу пошёл! Ни разочку так и не видела его. Фоту прислали – такой красавец, копия мой сынок!
Старушка опустила голову, достала платочек из кармана старенькой залатанной кофтёнки, протёрла глаза и, зажав платочек в кулачке, покачала головой.
– Так. Лидия Михайловна, давление у вас неплохое для ваших лет. Кардиограмму давно делали?
– Да не, недавно. В том месяце была у квардиолога.
Марина полистала карточку больной. Почти каждую неделю – посещение какого-нибудь «узкого» специалиста. Анализы все в норме, кардиограмма соответствует возрасту. Невропатолог тоже отписался, назначив лечение транквилизаторами. Всё так, как и бывает у бабушек в такие годы.
– Квардиолог так и сказала: покой нужен и отдых… – Старушка всё тараторила и тараторила, рассказывая о своих болезнях, о своём одиночестве, о своих походах к врачам, которые так невнимательны к ней и лекарства не те прописывают, и слова не те говорят. Дежурный терапевт слушала, кивая головой в такт словам старой женщины. Сделала записи в карточке пациентки, выписала рецепт. Тётя Маша ворвалась в кабинет:
– На каждого пациента положено пятнадцать минут, а вы тут уже больше часа, больная! На очереди следующий пациент, – гаркнула медсестра и бросила карточку очередного больного на стол.
Марина подала бабушке рецепт на поливитамины, посоветовала ей пропить их курсом, чтобы укрепить иммунитет, и продолжила приём больных. Все они были людьми старыми, одинокими, разговорчивыми. Через пару часов зашла к тёте Маше со своей пачкой печенья, чтобы наконец-то попить чайку.
– Ну что ты с ними возишься, Мариночка! Они из больниц не вылазят, всё ходят и ходят! Делать им нечего!
– Тётя Маша, они такие одинокие! Им дома и поговорить-
то не с кем…
– Вот именно – не с кем. Вот и идут по врачам. Ох, Марина! Все мы одиноки. Все! Даже если с нами кто-то рядом, который не любит нас, мы тоже одиноки! Без любви все одиноки! Всех не пожалеешь. Тут уже ничего не поделать.
Марина возвращалась домой, когда совсем стемнело. На улице по-прежнему пусто. В окнах загорается свет. За окнами шумно и весело. А в её квартире пусто и одиноко.
– Мамочка, ты как там? – в очередной раз за этот день Марина звонила маме, которая находилась так далеко от неё.
– Маришка! Всё хорошо!
