нас автоматы стоят, на счетчике. И крутить ничего не надо: дернул хлястик – и готово. Сейчас, я свечку зажгу. В темноте худо без свечки.
– Зачем пробки?
– Затем, что электричество. Электричество отрубим, каска и выключится. Заберешь ее в вашу контору, и чини на здоровье! Хоть совсем доломай. Я убираться наладилась, а тут вы… Держи свечку. С нее капает, не обожгись.
– Стойте! Нельзя электричество!
– Ты на меня не ори, псидонист. Молод еще.
– Баба Фима, я вас умоляю! Нам надо корректно завершить программу. Вы даже не представляете, насколько там все сложно! Аварийное отключение может повредить Анне Игоревне…
– Голова болеть будет?
– И голова тоже.
– Намудрили, ироды. Ладно, гаси свечку. Вот, весь пол мне заляпал…
Чайник засвистел так, что я аж подпрыгнул. Кипяток струей пролился в заварник. По хмурому лицу старухи было видно, что ей жаль прощаться с электрической идеей. Я подыгрывал, изображая озабоченность. И молил ангела-хранителя, чтобы бабе Фиме не пришло на ум «дернуть хлястик» втихую, когда мы с Тюней будем заняты «пропиской». Отрубись электричество – дура-Нюрка встанет, как новенькая, и даже без головной боли. Поди объясни бойцовой бабке, что последствия аварийки сказываются не сразу! Жалобами замучает, шеф с меня три шкуры сдерет.
– И еще, – сказал я. – Серафима Петровна, можно без «псидониста»?
– Ага, – согласилась старуха. – Если без Серафимы Петровны. Лады?
– Лады.
– Снегирь! Лети сюда!
– Твоя зовет, – уважительно кивнула баба Фима. – Молодая, а строгая. Иди, а то дырку в башке проест. Я бы на ее месте точно проела. От темечка до пупа.
– Давайте поднос, чай отнесу.
– С чаем я сама…
– Сволочи! Ворюги проклятые!
– Придержи язык. Не дома…
– Нет, ну какие сволочи…
Тюня бесилась. Тюня не стеснялась в выражениях. Пальцы ее скрючились, когтями тигрицы нависнув над клавиатурой. Будь у Тюни возможность, она бы вцепилась в рожу таинственным сволочам. Это ее состояние я называл «тюнингом» – шепотом, ибо хотел дожить до старости. Контрапунктом Тюниному бешенству на диване безмятежно возлежала девица Анна Игоревна, павший рыцарь в шлеме. Будь моя воля, я бы таких порол, не приводя в сознание.
– Нашла?
– Ну!
– Что?!
– Сам читай…
Из принтера, мирно дремлющего у монитора, выполз лист распечатки. Я отметил, что в лоток подачи была загружена пачка бумаги страниц на двести. Чувствовалось, что Нюрка заранее подготовилась к чтению, и что в ее версии «Вербалайфа» имелся графический редактор. Простенький, черно-белый, дающий на выходе графику типа книжных иллюстраций – не Бердслей, и уж тем паче не Дюрер. Коллаж на основе лицензионного материала, плюс легкая импровизация. Редакторы подороже создавали картинки цветные, объемные, выводя их на монитор. Совсем
