его, даже не готова об этом думать. К тому же, он сам основательно запутал ее своим обращением. Но он не мог не видеть, что мысленно она постоянно подключается к нему, связана с ним, нуждается в его обществе.
Крис вспомнил стихи из той самой книжки, которую Дина унесла из библиотеки:
Чем больше счастья мне, тем больше боли…
Любить и быть любимым – тяжкий крест.
Я не могу представить априори,
Что нету у меня того, что есть…
Боязнь утраты… Нет, невозможно даже думать об этом, не разрывая сердце на мелкие кусочки. А не думать не получалось.
ДИНА
Ник кипятился, доказывая ей, что рассказы Честертона об отце Брауне достаточно наивно звучат в настоящем, и что никто сейчас не будет воспринимать информацию, поданную таким способом.
– С одной стороны твой англичанин пытается казаться многозначительным, но на самом деле – слишком предсказуем.
– Неправда! – отвечала Дина. – Следить за его парадоксами – одно удовольствие. И потом – ты читал у него что-нибудь, кроме «Отца Брауна»?
На самом деле ей не хотелось сейчас спорить, тем более об одном из своих любимых писателей. Олег с Лидой стояли у окна и о чем-то шептались – они теперь практически не разлучаются. Катя в одиночестве застыла в кресле – наверное, вспоминала оставшегося в Москве бой-френда. Нелли в отсутствие Влада сидела у журнального столика и рисовала на бумажке чей-то изящный профиль. А Леня стоял у окна, рассеянно прислушиваясь к спору и не вступая в него.
А Дина могла думать только об ОВ. Он сидел в самом дальнем кресле у камина, опершись головой на руки и поставив локти на колени. Сидел и молчал, но Дину не покидало странное ощущение, что его мысли связаны с их вчерашним разговором в библиотеке. Она снова почувствовала досаду. За ночь страшный образ выветрился у нее из головы, комната была залита светом, и ей показалось, что она просто обманщица, отвлекающая шефа на чепуху.
Она почти не смотрела в его сторону, но чувствовала, что он расстроен или озабочен, и поймала себя на том, что ей хочется подойти к нему, присесть рядом на корточки и, взяв его руку в свою, спросить: «Что с тобой?» От таких мыслей она настолько смутилась, что даже покраснела и загородила лицо рукой, как если бы нечаянно произнесла это вслух. Со свойственной ей иронией подумала: «Забавно, как бы он среагировал? Наверное, спросил бы: «Дина, вы переутомились?»
Неожиданно ОВ поднялся.
– Так, господа. На сегодня у нас запланирован сеанс связи с шумовыми помехами. Мы все вместе останемся здесь.
– Надо позвать Руту с Владом? – подняла голову Катя.
– Незачем. У них есть задание.
Он взял пульт и включил телевизор. Подумал, и вставил диск в магнитолу. Услышав запись,
