описывая свои чувства, превознося до небес её красоту и сексуальность, рассказывая, что девушки, лучше, чем Стелла нет во всем мире.
Она слушала, улыбалась и была несказанно рада, что не услышала в конце признания само-собой разумеющегося вопроса: а любит ли Стелла его?
Потому как ответа на этот вопрос у Стеллы не было.
Потому как – какая, к черту, любовь? Что оно такое – эта любовь? Им хорошо в постели, и он, Валерчик, такой забавный, такой добрый и ласковый. Но ведь это совсем не любовь? Ведь правда?
Стелла с удовольствием с ним встречается, любит ходить вместе по ресторанам и барам, когда этого хочется. Правда, подобные вылазки случаются не часто, потому как рестораны и бары – удовольствие не из дешевых, а курсантской стипендии и тех карманных денег, которые выдаются его мамой, Анной Федоровной, на ежедневный разгуляй явно не достаточно. Конечно, Стелла вполне могла бы оплачивать развлечения самостоятельно. С недавних пор, денег у неё было более, чем достаточно, но она прекрасно понимала, что обидит и оскорбит юношу, едва достанет кошелек, чтобы заплатить за ужин в ресторане. Не тот он человек, чтобы позволить женщине оплачивать увеселения. Не то воспитание и не та семья, в которой он вырос.
При воспоминании о семье Валерчика, Стелла нахмурилась.
Вот что за люди такие?! Мама на хорошем счету в Пароходстве, да и должность занимает немалую, папа на китобазе всю жизнь отработал, а живут в зачуханной хрущобе в спальном районе города. Словно нет бабла, чтобы что-то поприличнее купить. Хотя, может и нет.
Когда однажды ночью папа Стеллы увидел Валерчика, выходящего из комнаты дочери, поманив её в кухню, поинтересовался, давно ли этот юноша «радует» по ночам дочурку, и как долго этот «радостный процесс» будет продолжаться?
Стела пожала плечами:
– Тебе-то что? Я же не интересуюсь, чьи простыни ты выглаживаешь боками, пока мамочка дрыхнет в гордом одиночестве?
– Да, в общем-то, ничего. Просто не вздумай посвящать этого мальчишку в наши дела.
– Ничего подобного я делать не собиралась. Но коль скоро ты поднял эту тему, объяснись, не сочти за труд.
– Объясню, – вздохнул Стас, – вообще-то, семья у этого юноши хорошая. Но слишком уж они правильные. Вон Анну возьми: на такой должности такие дела можно делать! Такими деньжищами ворочать! Но все это не о ней и не для неё. Я думаю, что зная о том, что свои ручки Анна махинациями никогда не замарает, её в должности и утвердили. Сама воровать не станет и другим, тем, кто у неё в подчинении, не позволит. Ну а те, кто выше, разрешения спрашивать не станут. Им же больший куш перепадёт. Не думаю, что у мужа Анны другие принципы. Не ужился бы с нею другой человек. Так что, посвящать твоего женишка, выращенного и воспитанного на идеалистических принципах, «нормальному» человеку чуждых, в наши дела не стоит. Ты поняла?
– Да поняла я, поняла, – Стелла начала злиться, – и с чего ты взял, что он мой женишок?
– К слову пришлось, – хмыкнул Стас. Зевнул. Взглянул на часы, – давай
