style="font-size:15px;"> – Слышала о пожаре позапрошлой ночью?
– Ага.
– А знаешь кто горел?
– Нет.
– Представляешь, один чудак готовил эликсир вечной молодости, ну и погорел на своей алхимии.
– Откуда такие сведения?
– Точно знаю. Так скажем, от лица, участвовавшего в опытах.
Валя промолчала. Наверное, ей было не интересно.
– Я раз в неделю прихожу сюда, ты хорошо играешь на флейте.
– Спасибо, приходи чаще. По четвергам я здесь играю на саксофоне с группой, – улыбнулась Валя и пошла к махавшей ей из глубины зала девице в тельняшке, заправленной в просторный джинсовый сарафан.
– Да я уезжаю завтра…
Зачем я так сказал, не знаю, никуда я не собирался. Но, видимо, это был единственный способ задержать Валю хоть на мгновение. Глядя вполоборота, она спросила:
– Далеко?
– Далеко… Очень далеко. Можно я буду тебе писать?
– Что писать? – не поняла Валя.
– Письма.
– Зачем?
– Это будет длинное путешествие. Надо с кем-то делиться впечатлениями. У меня нет близких людей, я совсем один в этом мире.
Валя некоторое время смотрела, как будто чуть приблизившись из глубин своей вселенной, чтоб разглядеть, так ли уж я одинок. Я протянул ей новенький икеевский карандаш, приготовленный заранее. Она молча написала адрес на подставке для пивной кружки. Потом Валя опять увлеченно играла на флейте, а я рисовал её профиль на обратной стороне картонной подставки и думал, как же меня угораздило сподобиться на ту чушь, которую я нёс.
5
На следующее утро только я открыл глаза, как почувствовал жар, идущий от распахнутого окна, и сразу понял – в городе делать больше нечего. Если так дело пойдёт дальше, раньше чем через месяц я все сбережения спущу в барах и выгорю изнутри.
Я осмотрел комнату. Куда же податься? С женой весь год, дожидаясь отпуска, мы мечтали о том, как смотаемся на недельку к ее родителям на дачу, затерявшуюся в окрестностях тихого старорусского Боровска. Или соберем рюкзаки и отправимся в горы на Алтай, или двинем автостопом, хотя я и считал себя для этого староватым, к родственникам на Волгу в Самару, а оттуда поездом к друзьям в Сибирь. Только это всё были походы в ширину. Я чувствовал, что пришло время действовать иначе – можно в высоту, а лучше в глубину.
Что конкретно надо делать, я не мог понять. И, закрыв глаза, представил, что вода накрыла город и друзья, и знакомые превратились в экзотических рыбок из энциклопедии, лежавшей на столе: африканского обрубка, стеклянного ангела, целующегося гурами, тетрадона мируса, глазчатого макрогната, пигдия хилтона, вариативного ципринодона, ктенопома, щукоглава и бежевого хоплостернума.
Стало веселее, идея висела в воздухе. Глупо улыбаясь, я поднялся с постели, походил по комнате и увидел фотографию жены, она стояла в обнимку
