Свершившееся вынуждает «образовать специальную комиссию для разработки ко времени созыва Учредительного собрания законопроекта областной автономии Украины».99 И только так можно выйти из того тупика, куда власть завели.
В день закрытия, 28 июля (9 августа), съезд одобрил две близких по сути резолюции. По вопросу об автономии Украины принял без каких-либо изменений или пополнений предложение Милюкова о создании особой комиссии. А также по национальному вопросу, но лишь в предельно узком его аспекте – культурного строительства. То есть именно так, как и осветил его Нольде в докладе:
«Государство может передать национальностям, действующим в качестве единых нетерриториальных публично-правовых союзов, осуществление указываемых законом задач культурного управления (просветительных, религиозных, по общественному призрению, экономических и т. д.) в отношении всех лиц, признающих свою принадлежность к этим национальностям. Организация этих национальных союзов, предметы их ведения и степень власти, размеры производимых ими из средств государственного казначейства пособий и условия обложения участников, а равно и отношение союзов к государству определяются в порядке общегосударственного законодательства».100
Другая партия, также находившаяся в открытой оппозиции к власти, только не справа, как кадеты, а слева (большевистская) после трагических для неё июльских дней на время полностью отрешилась от всего, что беспокоило, волновало страну. На своём 6-м съезде, проходившем в Петрограде с 26 июля по 3 августа (7-16 августа) без скрывавшихся на Карельском перешейке Ленина и Зиновьева, без находившегося в тюрьме Каменева занималась исключительно внутрипартийными проблемами. Даже Сталин, выступивший дважды с основными докладами (отчётным и по текущему моменту) ни разу не вспомнил, ни словом не обмолвился о столь волновавшем его ещё совсем недавно национальном вопросе.
Предельно схожую позицию как бы замалчивания проблем Украины и Финляндии, других национальных окраин, заняли и партии, представленные в правительстве – меньшевики и эсеры. Более всего их тогда заботил самовольный, принявший массовый характер, захват помещичьих земель. Сопровождавшее его уничтожение барских усадеб, но лишь после того, как из них растаскивали сельскохозяйственный инвентарь, мебель, даже посуду, уводили скот и лошадей. Ведь эсер В.М. Чернов должен был защищать, как министр земледелия, частную собственность, законность, препятствовать тому, что буржуазия называла разгулом анархизма. А как лидер партии – этих самых крестьян, всемерно помогать им решить, наконец, вековечный вопрос о земле.
И ещё волновала меньшевиков и эсеров не менее злободневная проблема – власти. Уже ни для кого не являлось секретом, что Временное правительство окончательно и бесповоротно утратило доверие всех. И населения, и политических группировок. Правых кадетов, монархистов, прогрессистов, для которых оно стало слишком мягким,
